Удар «Стрелы»
Шрифт:
— Виктор!
Сосед сначала не понял, кто зовет его. Покрутил головой. Халим повторил:
— Виктор! Это я, Ринат, жилец Галины!
Частник недружелюбно спросил Дикого:
— Чего тебе, татарин?
— Разговор есть, Витя!
— О чем мне с тобой базарить?
— А ты подойди, узнаешь! Уверен, беседа заинтересует тебя.
— С чего бы это?
— С того, что она будет касаться хороших денег! Или ты не желаешь заработать приличную сумму?
Сосед буркнул:
— Для алкаша у пивной и червонец — сумма!
Но вошел во двор уже покойной Федоренко, подошел к Халиму:
— Говори!
Дикой указал на скамейку под кустом опавшей сирени:
— Присядем?
Подумав, таксист-частник кивнул:
— Можно перекурить.
Присели на лавку, сосед Федоренко закурил.
Халим решил говорить без обиняков:
— Мне надо сейчас же уехать в Ростов! Довезешь?
Частник удивился:
— В Ростов? Ни хрена себе! Это ж сколько туда верст будет? Не менее шестисот. Да еще обратно. К тому же армейские посты. Сейчас для выезда пропуск нужен.
— Но у тебя же он есть.
— Есть! А знаешь, каких трудов он мне стоил? Но труды — хрен с ними, «бабок» сколько пришлось отвалить?
Халим спокойно спросил:
— И сколько?
Витек выдал:
— Пять штук! Как с куста!
Халим сказал:
— Ерунда. Я компенсирую все твои затраты, которые позволят, не привлекая внимания блокпостов, выехать за пределы закрытой зоны.
Сосед покойной Галины подозрительно взглянул на Халима:
— А чего это ты вдруг решил слинять из города во время чрезвычайного положения, когда проверяют всех и вся? А?
Халим усмехнулся:
— Интересно, да? Отвечу. Как думаешь, если я попаду в руки местных ментов или фээсбэшников, то они отпустят меня, будь я трижды непричастен к захвату школы?
Витек, не отличавшийся особым умом, почесал затылок:
— Да, вряд ли отпустят! Скорее крайним сделают. Как дружка моего. Он по пьянке связался с компанией, которая склады продовольственные прошлым годом ломанула, да, ни хрена не врубаясь, встал на стрему! Где и уснул! А тут менты с охраны. Компания в разбежку, а Толика взяли, спящего у забора. Он утром и вспомнить-то ничего конкретно не мог, а ему предъяву. Ты — организатор попытки ограбления базы. И как он ни доказывал, что не виновен и что никого из той компании не знает, все без толку. Шестерик получил, мама не горюй! Сидит сейчас где-то под Тверью или возле Перми, точнее не знаю.
— Вот и я о том же. Если меня возьмут, то же, что и с Толиком, сделают. Объявят террористом, и все. Доказывай, что не верблюд.
Сосед мстительно посмотрел на Халима:
— Может, так и лучше будет? А то притащился сюда хрен знает откуда, Гальку окучил и на свал? Раньше она нет-нет, да подставлялась, когда женки дома не было. Но тут ты объявился, и Галька в откат. Да еще трепанула бабам местным, что свалит с тобой в Татарию. А вот сдать тебя ментам, и все проблемы решатся. Тебя упакуют на зону, Галька опять ноги расставлять начнет. И все, как говорится, вернется на круги своя. Неплохая идея, а, татарин?
Халим усмехнулся:
— Отомстить хочешь?
Физиономия соседа также расплылась в ухмылке:
— А почему бы и нет? Ты чужой здесь. Чего с тобой церемониться?
Дикой вздохнул:
— Подонок ты, Витя!
— Какой есть!
— К тому же глупый подонок!
— Ты чего?
— А то, что Галину тебе уже по-любому не видать. Она еще вчера уехала из города.
Сосед удивился:
— С кем? Кто ее выпустил?
— А что, у нее не было любовников среди ментов?
И вновь Витек почесал затылок:
— Хрен ее знает! Может, и были!
— Были, Витя, были. Они и помогли выбраться. Ей! Но не мне! А ты поможешь мне.
— С чего ты взял, что я возьмусь тащить твою хитро сделанную персону в Ростов? Кто и что заставит меня помогать тебе?
Халим и на этот раз спокойно ответил:
— Ты поможешь мне, Витя! А заставят это сделать деньги, такие хрустящие, новенькие купюры.
Глазки соседа Федоренко блеснули алчным огоньком:
— Я уже говорил, для кого-то и червонец хорошие деньги.
— Смотря чего червонец, каких денег, Витя!
— Уж не хочешь ли ты сказать, что готов выложить десять тысяч баксов за поездку в Ростов?
— Именно это я и хотел сказать. Десять тысяч твои при условии, что сегодня же ты доставишь меня туда, куда нужно, минуя все заслоны армейского и ментовского оцепления.
Витек явно пребывал в растерянности.
— Хм! Десять тысяч баксов! Решил на понт меня взять? Пообещать можно все что угодно.
— Можно, но я свои обещания исполняю, и ты сможешь в этом убедиться.
— Каким образом?
— Аванс! Прямо сейчас — три тысячи долларов. Еще три, как минуем зону чрезвычайного положения. Окончательный расчет на месте. Тебе и в Ростов не надо будет заезжать. Высадишь меня раньше, где скажу, на левой стороне Дона.
— Давай аванс!
Халим встал:
— Сейчас принесу, но перед этим одно условие. Твоя семья не должна знать, с кем и куда ты поехал.
— Это еще почему?
— Потому что так хочу я.
Витек неожиданно легко согласился:
— Ладно! Тем более выезжать, как понял, придется немедленно, а сейчас дома у меня никого нет, так что и предупреждать о чем-либо некого.
— Наконец-то слышу речь человека разумного. Подожди, сейчас принесу деньги.
Через десять минут, пересчитав купюры, Витек взглянул на Халима:
— А ты, Ринат, или как тебя там, не боишься, что я все же прямо сейчас сдам тебя милиции?
— Нет, не боюсь.
— Почему?
— Потому что, во-первых, ничего этим не добьешься. Деньги, что получил, придется отдать ментам, остальных не получишь. Во-вторых, подобные действия неминуемо вызовут противодействие. О чем я? О том, что у меня много братьев. Они знают, что я поехал сюда, они же уже знают, кто повезет меня в Ростов, я позвонил им перед тем, как вынести деньги. Подумай, долго ли ты проживешь после того, как сдашь меня ментам? Чрезвычайное положение как объявили, так через определенное время и снимут. Бежать тебе некуда. Ну и, в-третьих, еще не факт, что я сам не смогу отбиться или откупиться от ментов. И тогда… мне продолжать?