Удар «Стрелы»

Тамоников Александр Александрович

Витек изобразил улыбку:

— Не надо! Ну и хитер ты, татарин. Да вы все, черные, хитро сделанные! Ладно, но и я не лох, просто так подставляться не собираюсь. Ты выставил условие, теперь прими мое — с нами поедет мой брат. Он бывший мент, имеет оружие. И высадим мы тебя не там, где ты скажешь, а в Батайске. Дальше такси наймешь. Ну, как условия?

— Я их принимаю. Если и твой брат не скажет, куда и с кем уезжает из города.

— По рукам! Собирайся, я поеду, заправлюсь и заберу брата. Минут через сорок подъеду.

Халим

возразил:

— Нет, Витек, так не пойдет! Времени собираться много мне не нужно. Подождешь. Заправимся и заберем брата вместе. При этом и ты, и он, как начнем движение из города, отключите мобильники. То же сделаю и я. Договорились?

— Ладно, договорились! Забирай шмотки и закрывай хату.

Халим прошел в дом, быстро переоделся в цивильный осенний костюм, набросил поверх ветровку. Извлек из кейса пистолет с глушителем, вложил его в карман куртки, закрыл «дипломат». Заглянул в ванную. Галина так же, открыв глаза и рот, лежала под водой.

— Прощай, красавица! Ты получила то, что заслужила. Думать не передком надо, а головой. Вот и купайся теперь, покуда соседи по запаху не найдут. Пока, любовь моя.

Заперев дверь и выбросив ключ в кусты, Халим подошел к соседу-таксисту. Тот набросал кучу окурков около скамейки. Тоже хорошо. Когда обнаружат труп Галины, эти окурки заинтересуют ментов.

— Я готов, Витя.

Сосед встал:

— Поехали! Значит, сначала на заправку, потом к Степану, брату.

— Уверен, что он поедет?

— Уверен! Степа на мели после запоя. Тысчонку я ему отвалю, поедет хоть на край света. Тем более здесь его ждать некому. Жена, как запил, к другому ушла, сын самостоятельно в Пятигорске живет.

— Это хорошо!

«Фольксваген» отъехал от дома покойной Галины Федоренко. Заправив бак иномарки под завязку, проехали к автостанции. Через переулок, по которому Халим вел автобус с боевиками к школе, он увидел множество людей, копающихся на развалинах, произнес:

— У какого шакала только поднялась рука на беззащитных детей? Это же надо устроить такое побоище. Говорят, бандиты и себя подорвали вместе с заложниками?

— Говорят! Но из школы точно никто не вышел. Это и комиссия подтвердила. Приехали. Вон справа хата Степана.

Справа стоял добротный дом с мансардой.

Халим оценил жилище бывшего милиционера:

— Неплохо для мента. Он в какой должности служил?

— В самой что ни на есть хлебной, начальником отделения ГАИ, капитаном.

— Тогда понятно, откуда дом такой. Подобное на зарплату ментовскую не построишь. И не купишь.

— У него еще «Опель» был. Новый, не чета моей тачке. Продал и пропил. Вот как раз после этого жена Варька и свалила от него.

— А сейчас-то он в норме?

— Поглядим. Вчера трясся, но не пил до вечера. Отходил.

Халим посоветовал:

— Ты его по телефону вызови. Сразу и определим, в каком состоянии твой брат. А заходить — время терять.

— Твоя правда!

Витек позвонил. Вскоре на улицу

вышел здоровенный мужик с оплывшей, зеленоватого оттенка физиономией. Его трясло, но он был трезв. Долго объяснять, что требовалось от Степана, не пришлось. Услышав о тысяче долларов, он тут же согласился ехать. Витек попросил брата взять ствол. Тот не спросил — зачем, ушел в дом и вышел в ментовской форме. Сел на заднее сиденье:

— Ствол с собой, Витек! Можем ехать, но раз «бобы» светят, а дорога дальняя, давай к рюмочной за углом. Опохмелюсь и с собой пойла возьму. Иначе не выдержу. Блевотня пойдет, не остановишь.

Витек недовольно произнес:

— Какой от тебя толк от пьяного?

На что бывший капитан ответил:

— Не ссы, браток! Я только в норму войду, а с моими «корками» и связями мы все посты беспрепятственно пройдем, хотя лучше лесом на трассу выйти.

— А что, в лесу твои сослуживцы стоят?

— В том-то и дело, что в лесу городские менты. Войска по бокам кольцуются. Наши меня помнят, пропустят.

— Как скажешь!

Витек повернулся к Халиму:

— Ну что, татарин, едем?

Дикой хищно оскалился:

— Конечно, едем! Братана не забудь похмелить, не выношу запаха перегара и блевотни.

— Ладно!

Заехав в рюмочную, «Фольксваген» выехал из города по дороге, ведущей в лес. Там действительно стоял усиленный пост, и патруль на самом деле хорошо знал Степана, пропустил машину безо всякого пропуска. Выехав на трассу, Витек остановил иномарку, прижался к обочине:

— Кто-то что-то обещал, как выйдем из зоны оцепления?!

— Какой разговор?

Халим достал еще три тысячи долларов, передал Витьку.

Тот с удовольствием, медленно пересчитал деньги.

— Это дело!

Сзади раздался голос Степана:

— А моя доля?

Витек бросил, посмотрев в зеркало обзора салона:

— По возвращении домой получишь. У меня они целее будут!

Степан согласился:

— Хрен с тобой! Но если что, пивка там купить, закуски какой, шашлычка, твои в расход пойдут.

— Ладно!

Старенький «Фольксваген» довольно живо помчался по трассе на Ростов. Витек поставил диск шансона, и блатняк заполнил салон. Сосед покойной Галины любил шансон и подпевал известному, но также уже ушедшему в мир иной исполнителю:

«Владимирский Централ, ветер северный, Этапом из Твери, зла немерено…»

Степан заснул на заднем сиденье, опустошив бутылку водки. Витек вел машину уверенно, спокойно. Видимо, с братом он чувствовал себя в безопасности. Халим подумал — это очень хорошо, надо только продумать, как заставить Витька проехать хотя бы до моста через Дон и уйти в лесополосу, а то остановится в Батайске, как предупреждал. Что нежелательно. Потому как возвращение Витька со Степаном домой Халим не планировал. Но время еще есть. И он, Дикой, что-нибудь придумает. А пока пусть звучит шансон в такт мерно работающему двигателю старенькой иномарки.