Удар змеи
Шрифт:
Помня о том, что ему нужно взять жертву под свой контроль, князь попытался вынудить ее встать. То есть сделал нужное движение - но не сам, а сделал это им. Как палочкой с расстояния поднимают грязные лохмотья юродивого, так и он издалека попытался поднять пашу, используя установившуюся связь. И это получилось! Судя по мельтешению перед закрытыми глазами, осман вскочил и закрутил головой. Андрей ощутил накатывающие на него волны страха. На него - через побратимские узы. Зверев начал понимать, где и как проходят эмоции. Не визуально - по ощущениям. Это походило на некую воронку, откуда хлестал испуг и куда можно было влить свои желания.
Андрей закружился, наматывая поток на себя - себя того, внутреннего. Иначе ударом его просто раздавило бы, как муравья тележным колесом. Он кружился, теряя ощущение реальности, эмоции, забывая про свои планы и свое прошлое. Кружился - пока сила потока не иссякла, превратившись в подобие удава, сжимающего его разум в тесных объятиях. Словно струна, натянулась нить, что связывала волю БарасАхмет-паши, брошенную на уничтожение врага, с его сутью. Как он хотел избавиться от странной напасти, терзающей сознание, дергающей, как ниточками, его тело, пугающей неведомостью! Так хотел, что отдал на эту цель все внутренние силы, твердость своего духа, уверенность в праве повелевать, жажду уничтожения врагов. Все, что было в турецком наместнике жесткого и страшного, что составляло костяк его личности - все это сейчас топило сознание Зверева в своей бездонной мощи.
Этой мощи было даже слишком много для первого поединка на незнакомом поле брани. Андрей стиснул зубы, собрал все силы, что были в теле, направив этот поток во владения разума, сконцентрировался целиком на цели, которую пытался достичь, и повернулся еще чуть-чуть.
И нить, соединявшая через братские узы волю наместника с его сутью, - лопнула!
Где-то там, в двух верстах, в теплом сладком гареме Барас-Ахмет-паша испытал огромное облегчение, внезапно потеряв чувство страха, тревогу о будущем, потребность исполнять приказы султана. Ему стало хорошо и благостно, совершенно безмятежно. Холодная же и твердая как сталь воля наместника, позволившая ему добиться многих ратных побед, снискать славу и почет, принесшая ему высокий пост, - она еще продолжала свою битву, давя тугой хваткой нежданного эфемерного врага.
Но Андрей знал, что бой уже окончен. Волю жертвы больше не подпитывали силы ее внешне забавного владельца. Бесплотные эфемерные образования потому всегда и проигрывают энергетике живых существ, что почти не способны получать подпитку из материального мира. Бледно светиться в темноте - это одно, а проникнуть сквозь плотную ауру - совсем другое. Он находился здесь, в своем сознании и своем теле, в своей силе. Черный же смертоносный удав попал в капкан и ничем не мог поддержать собственной активности.
Зверев, продолжая концентрировать внимание на происходящем в его душе, редко и глубоко втягивал воздух и выпускал его обратно, каждый раз добавляя в копилку по искре живой энергии, а где-то через час начал плавно, мягкими усилиями, сталкивать чужака вниз. Тот сопротивлялся как мог, пытался сдавить удушающие объятия - но противостоять ученику чародея был уже не в силах. Минута за минутой к Андрею начали возвращаться его воспоминания, мысли, желания. Душа светлела, наполняясь содержимым, любовью и надеждами - а османская петля превратилась в кляксу где-то совсем далеко внизу, жалкая и безопасная.
– Вот и все!
– наконец смог перевести дух Андрей.
В сосновом нагорном лесу светало. Князь, жадно вдыхая прохладный воздух, прошел по каменистому гребню, остановился на краю обрыва, широко раскинул руки. Чего сейчас ему сильно не хватало - так это подставить лицо восходящему солнцу… Увы, оно поднималось где-то позади, за горами, за лесами, за морем… За левым плечом.
– Интересно, а чем там занимается наш драгоценный паша?
– попытался через «братские узы» коснуться своей жертвы князь.
И чуть не взвыл от боли! Спрятанный в глубинах разума черный комок чужой воли, ощутив близость хозяина, забился, заметался, вырываясь на свободу. И хотя сил и концентрации Андрея вполне хватало, чтобы удержать пленника во власти, но трудная борьба внутри сознания вызвала очень даже чувствительный эффект - сильную резь в висках и затылке. Зверев пригладил ладонями бритую макушку, тихо выругался:
– Вот проклятие! Похоже, его воля все же получает подпитку через нашу «братскую» связь. Этак она никогда не сдохнет, пока паша сам не преставится.
Правда, состояние покоя и расслабленности от далекого османа он все-таки уловил. Тот, похоже, все еще спал. И Андрей мстительно послал ему ощущение утренней зябкой прохлады. Наместник испытал легкое недовольство, досаду, шевельнулся. Застыл в некоей неуверенности. Зверев послал ему волну сладкого тепла, словно прокатил по телу теплой водой. Опять почувствовал покой и расслабленность. Турок снова заснул.
Ученик чародея начал осознавать границы своей власти. Он не мог владеть телом жертвы, его руками, ногами, не мог читать мысли. Но вот управлять общими эмоциями, впечатлениями и желаниями врага князю вполне удавалось. Главное - не перегибать палку. Если попытаться внушить Барас-Ахмет-паше радость от падения на ногу тяжелого камня - может получиться что-нибудь не то.
Потирая виски и морщась от боли, Зверев пошел к лагерю. Теперь он знал, как распорядиться царским подарком османскому султану.
Спустя четыре часа переодетые в чистое белье, без тегиляев и шапок Полель и Никита дотащили запертый на замок сундук до ворот крепости и водрузили на помост перед подъемным мостом. Одновременно с облегчением отерли лбы.
– Отдыхайте, - разрешил Андрей. Стучать в ворота он не стал. Послал наместнику чувство сильного любопытства и приготовился ждать.
Головная боль не отступала. Резь накатывала равномерными импульсами, когда он не думал о паше, и мгновенно выстреливала в затылок, стоило ученику чародея попытаться воздействовать на пашу или просто поймать его состояние. Похоже, воля Барас-Ахмет-паши делала потуги освободиться, едва хоть немного накапливала силу или ощущала близость хозяина.
К счастью, воля имела цель, но не располагала разумом. Иначе она бы не торопилась, подкопила сил побольше, выбрала момент расслабления… И тогда Андрею пришлось бы худо.
Очередной приступ боли ударил по вискам почти одновременно с тем, как створка ворот поползла наружу. Во дворе, помимо привратника, обнаружилась вся свита наместника во главе с ним самим. Турок не смог устоять перед любопытством и собственнолично явился посмотреть, что же прислал правитель далекой Руси Сулейману Великолепному.