Ударом на удар
Шрифт:
– Даже если он невиновен?
– Он виновен, Витя, и ты это прекрасно знаешь.
– Я могу быть уверенным только в том, что подтверждено фактами, Сергей Федорович, – упрямился Малышев, который уже понимал, что от него требуют определенных, заданных результатов, – а в случае с Полуниным у нас только косвенные улики.
– Да что ты заладил: косвенные улики, косвенные улики, – начал горячиться Чванкин, – ты еще молод, а я тебе могу привести десяток ярких примеров, когда людей осуждали и по гораздо меньшим основаниям.
– Это я знаю и без вас, – выдохнул Малышев, – поэтому у нас тюрьмы и заполнены невиновными людьми больше чем наполовину.
Это была недопустимая резкость, но Чванкин, казалось, не обратил на нее внимания. Он только принялся с усердием теребить кончик уса.
– К тому же, – ободренный его молчанием, продолжил Малышев, – за Полуниным тоже стоят определенные силы, и немалые, не нужно об этом забывать. Кстати, благодаря его действиям, может, не вполне законным, но достаточно эффективным, город удалось спасти от преступных планов нашего бывшего руководства, – напомнил он Чванкину события полугодовой давности, в результате которых тот и получил свое нынешнее место. – Наверное, я говорю слишком резко, только ведь...
– Ну, хватит, – осадил его начальник, – ты больно умный, как я погляжу.
– А что, это плохо, быть умным?
– Иди работай, – Чванкин хмуро посмотрел на него, – будешь докладывать мне о результатах расследования ежедневно. Но смотри, Витя, – в голосе его появилась неприкрытая угроза, – ты, надеюсь, понял, что от тебя требуется. Если у тебя будет хоть малейший, самый крохотный промах, я за тебя и ломаного гроша не дам.
Выйдя из следственного изолятора, Степин обтер огромным носовым платком лицо и шею, забрался в свою «Тойоту» и включил кондишн. Моторчик кондиционера мягко заурчал, и в салон стал поступать прохладный воздух. Несколько раз глубоко вздохнув, Денис Григорьевич достал мобильник и набрал номер Светланы, чтобы поделиться с ней новостями. Кроме того, он видел озабоченность Полунина решением жены и собирался как-то прояснить ситуацию, чтобы при следующей встрече со своим клиентом успокоить его. Степин набирал номер несколько раз, но в ответ слышал только длинные гудки. Решив, что со Светланой можно будет связаться позже, он принялся набирать номер Батурина. В принципе адвокат был с ним знаком, когда встречал его в компании Полунина, но не слишком близко. Все же он надеялся, что тот вспомнит его.
Телефон, который дал ему Владимир Иванович, тоже не отвечал. «Да что они там, поумирали все, что ли?» – с досадой произнес он вслух, в очередной раз набирая номер. На этот раз трубку кто-то снял.
– Да? – услышал он мужской голос, обладатель которого был явно чем-то обеспокоен.
– Мне нужен Николай Батурин, – торопливо сказал Степин и, чтобы ему не задавали лишних вопросов, добавил: – Я от Полунина.
– Сейчас, – бодро ответил парень, и Степин услышал, как трубку положили на стол. – Колян, тебя на трубу.
– Кто? – трубку поднял Батурин.
– Степин Денис Григорьевич, я адвокат Полунина, – снова принялся объяснять юрист, – я только что разговаривал с Владимиром Ивановичем, он просил вам кое-что передать.
Услышав имя Полунина, Батурин сразу же сменил тон. Если до этого он у него был раздраженно-неприступный, то теперь стал прямо ласковым и нежным.
– Какой базар, Денис... Григорьевич? – уважительно произнес он. – Мне подъехать или ты сам подтянешься? – Я сам, – вздохнул Степин и отключил связь.
Бросив мобильник в раскрытый портфель, он запустил двигатель и отправился в клуб «Атлант».
Возле дверей «Атланта» парились два братка в майках-сетках, бермудах и сланцах. Видимо, их предупредили о визите Степина, потому что, как только он вышел из машины и подошел к ним, один, который был постарше и покрупнее, спросив его фамилию, кивком показал на дверь.
– Пошли.
Он спустился впереди Дениса Григорьевича по лестнице, ведущей в подвал, и по коридору довел его до двери в кабинет.
Он вошел в маленькую комнатку, гордо именовавшуюся кабинетом. Батурин сидел за столом в белой сорочке с коротким рукавом, почесывая коротко стриженную голову. В глазах его застыла неподдельная тоска, низкий лоб прорезала крупная складка. Перед Николаем на столе стоял высокий бокал с пузырящейся холодной минералкой, из которого он время от времени прихлебывал.
Не дожидаясь приглашения, Степин шагнул к столу. За долгие годы работы он научился не тушеваться перед такими людьми, как Батурин. И хоть Денис Григорьевич общался в основном с уголовниками – «синими», как они сами себя называли, – но и категория братков не слишком сильно от них отличалась. Разве только тем, что последние еще не сидели на зоне. Впрочем, у них все было впереди, и они сами об этом прекрасно знали. Так что взаимопроникновение этих двух криминальных категорий было постоянным. Все это прекрасно было известно Степину, и он сам для себя больших различий между ними не делал, поэтому и стиль общения менять не старался. Он никогда не лез на рожон, но и спуску своим клиентам не давал, тем более что и сами они к адвокатам относились с уважением.
– Привет, – он за руку поздоровался с Батуриным, прежде чем опуститься на стул, – чего такой кислый?
– Потом расскажу, – отмахнулся тот, – сперва выкладывай, что там у Иваныча?
Денис Григорьевич подробно обо всем доложил Николаю, стараясь не пропустить ни одной детали. Поделился он и опасениями насчет Светланы.
– Ну, суки, – Батурин погрозил какому-то неведомому врагу, – они нам за все ответят! Руки тварям поотрываю и в задницу засуну лично!
– Кончай грозить, ты не на стрелке, – осадил его адвокат, – Иванычу твоя помощь нужна. Сможешь найти несколько толковых ребят?
– Обижаешь, Григорич, – сделал недовольную мину Батурин, – у меня все пацаны – что надо.
– Тогда слушай, что вы должны сделать, – и Степин подробно объяснил Николаю, как нужно действовать, чтобы не привлекать к себе особенно внимания.
– Ясный хрен, Седого кто-то подставил, – снова принялся рассуждать Батурин.
Он не был особенно умным, как, впрочем, и все братки, но обладал особым чутьем, какое имеют звери. Когда дело касалось жизни и смерти, а такое с Николаем и его приятелями случалось частенько, он проявлял завидные чудеса ловкости и прозорливости, выкручиваясь из разных опасных ситуаций. Он спасал свою шкуру и жизни своих подопечных как бы походя, не прилагая к этому каких-либо умственных усилий. Нельзя, конечно, было сказать, что он был совсем уж дурак, но и аналитическим складом ума, разумеется, не обладал. Просто действовал так, как подсказывала интуиция.
– Не мог он убить Славку, – злобно проговорил он.
– Я тоже так думаю, – поддержал его Степин, – теперь ваша задача найти ублюдков. Пообщайтесь с работниками стоянки, где нашли его «Крайслер», может, найдете еще каких свидетелей.
– Это мы сделаем, ясный хрен, – отрезал Батурин, – надо еще подумать о жене Седого. Если началась война, ее в покое не оставят.
– Подыщите ей какую-нибудь квартирку, чтобы она могла переждать неприятности, – предложил Денис Григорьевич.
– Хату найдем, – кивнул Николай. – Правда, у нас у самих сейчас проблем хватает. Санэпидстанция нагрянула. Рыскали здесь чисто волки, только что убрались. Все помещения опечатали, оставили только кабинет, да и то на несколько дней. Если все не утрясем – вообще прикроют спортзал.