Удержать мечту. Книга 2
Шрифт:
– Что бы я без тебя делала? – вздохнула Сара, вся в видениях своего счастливого будущего. – Теперь я чувствую себя намного лучше. – Она хихикнула. – Наверное, из-за мысли о том, как я обставлю Полу в недалеком будущем и уведу Шейна у нее из-под носа.
– Отлично сказано! На какой день мне назначить нашу встречу с Себастьяном Кроссом?
– Все равно. И конечно, я внесу еще немного денег. Я верю в тебя, Джонни. Ты мой лучший друг.
– А ты – мой, киска.
Через несколько минут Джонатан уже въезжал в ворота усадьбы Пеннистоун-ройял. Припарковывая машину, он увидел целую вереницу автомобилей и понял, что они с Сарой, очевидно, приехали последними. Посмеиваясь про себя над доверчивостью
Раздуваясь от самодовольства, что так ловко заставил Сару плясать под свою дудку, он предложил ей руку, изобразил на лице беззаботную улыбку и повел ее в дом.
Привратник Джо встретил их в дверях и, принимая пальто, поздравил их с наступающим Рождеством. Они ответили ему тем же. Быстрые внимательные глазки Джонатана так и шныряли по сторонам, пока они с Сарой спускались по небольшой лестнице в Каменный холл. Праздник был в полном разгаре. Присутствовали все. Из стереопроигрывателя неслись звуки рождественской музыки, и гул голосов то и дело прерывался взрывами веселого смеха В камине гудело пламя, огромная елка светилась разноцветными огоньками и знакомые лица, повернувшиеся им навстречу, были озарены счастливыми улыбками.
Джонатан улыбнулся в ответ, кивнул, но не замедлил шагов. Он решительно увлекал Сару вперед. На глаза ему попалась Пола. Она сидела на ручке кресла Блэки и увлеченно разговаривала со стариком. Ее лицо выражало бесконечную нежность. «Если я и приукрасил рассказ Роднея для того, чтобы подзавести Сару, то я уверен, что не слишком исказил истину, – подумал Джонатан. – Держу пари – Шейн получил от нее, что хотел. Старина Родней, я твой должник».
Затем Джонатан заметил Джима в инвалидной коляске. Он беседовал с Энтони. Их сходство бросалось в глаза. «Одна кровь – Фарли», – отметил про себя Джонатан. Он почувствовал, как поднимается у него в груди сардонический смех, и едва не закашлялся. Джонатан справился с собой и постарался, чтобы чарующая улыбка не покинула его губ. Как только Джим останется один, он поговорит с ним, посеет зерна сомнения в душе того относительно его безупречной женушки. А пока ему надо отыскать старую динозавриху и преклонить перед ней колени.
Вопреки предсказаниям Джонатана в тот вечер в Пеннистоун-ройял не произошло никаких драматических событий.
Традиционная вечеринка по случаю Сочельника прошла у Эммы без сучка, без задоринки. Однако предположение Эммы, что Эдвина едва не лишится чувств, получив бриллиантовое колье, оказалось абсолютно верным.
После того как был подан и съеден ужин и перед началом пения Рождественских гимнов, Эмма раздала родным и друзьям щедрые подарки. Все оценили их и обрадовались, понимая, сколько времени она потратила на поиски чего-то особенного для каждого из них. Даже заговорщики остались довольны: Джонатан – своими запонками из золота с нефритом, а Сара – жемчужно-нефритовым ожерельем.
Но именно Эдвина потеряла дар речи, растерянно глядя на колье Фарли. Эмма внимательно наблюдала за дочерью и ей показалось, что с ней сейчас действительно случится удар. Но вместо этого Эдвина разразилась потоком слез.
Успокоившись, она начала понимать, что подаренные ей фамильные драгоценности – не что иное, как знак бескорыстной любви матери, и могла только порадоваться, что немногим раньше сделала первый шаг навстречу, чтобы положить конец многолетней отчужденности. Весь оставшийся вечер она ни на шаг не отходила от Эммы.
До самой полуночи в доме царило оживление. Только одна Пола порой испытывала грусть, когда ее мысли обращались к Шейну. Она проявляла внимание к Джиму и весело болтала со всеми остальными, но ее постоянно тянуло к О'Нилам. Ей хотелось все время находиться среди родных Шейна. Каким-то образом и он становился тогда ближе к ней.
«Через год, – повторяла она про себя. – Через год. Мы будем вместе через год».
Глава 39
Дождливым вечером в середине января Джим Фарли сидел в Персиковой гостиной, потягивал неразбавленную водку и разглядывал свою любимую картину кисти Сислея, обладать которой он давно мечтал. Он так ушел в себя, что на заметил, как в дверях появилась Эмма.
Она остановилась, глядя на него. С каждым днем она все больше беспокоилась за Джима и никак не могла избавиться от мысли, что на ее глазах происходит медленное, но неуклонное падение человека. За время ее путешествия и за последние шесть недель он совсем перестал походить на того привлекательного молодого редактора, которого она некогда взяла на работу. Неоднократно она пыталась поговорить с ним по душам, но ее слова, казалось, не затрагивали его. Джим продолжал катиться по наклонной.
Он постоянно пил. Через несколько дней после Рождества она крепко отругала его, и с тех пор Джим начал от нее прятаться. Однако Эмма знала, что он по-прежнему поглощает спиртное в огромных количествах – и днем, и ночью.
Эмма перебрала в уме всех членов его семьи. Все Фарли без исключения были пьяницами. Его прабабушка Адель, напившись до бесчувствия, свалилась с лестницы в Фарли-Холл и сломала себе шею. Утром горничная Энни обнаружила тело хозяйки, лежащее посреди осколков разбитого бокала.
Эмма нахмурилась, думая со страхом, не передается ли алкоголизм по наследству. Джим еще не превратился в алкоголика, но она не сомневалась, что муж Полы твердо ступил на опасную дорожку. А тут еще и болеутоляющие таблетки. Она не слишком-то поверила его уверениям, что он перестал их принимать. Однако Эмма ума не могла приложить, откуда он их берет. Когда она разглядывала его профиль и думала, как он хорош, даже несмотря на печать пьянства, привязанности к транквилизаторам и на следы перенесенной боли, ей в голову пришла фраза, сказанная недавно Блэки. В тот день они приехали посмотреть на его беговых лошадей. «Порода видна, но нет жизненной силы», – так охарактеризовал Блэки одного из своих рысаков. Очень точная фраза – решила Эмма. Хотя ей и не хотелось дурно думать о Джиме, ей становилось все более очевидным, что он слаб, что его характеру не хватает твердости. Но разве с самого начала она не подозревала этого?
Эмма откашлялась, весело поздоровалась с Джимом и решительно вошла в комнату.
Ее появление застало его врасплох. Он вздрогнул, быстро обернулся и приветствовал ее кривой улыбкой.
– Я как раз гадал, куда вы исчезли, – пояснил он с наигранной жизнерадостностью. – Я не ждал вас сейчас, но, надеюсь, вы не обидитесь. – Он взглянул на свой бокал. – Это первый сегодня, бабушка.
«Явная ложь», – подумала Эмма, а вслух сказала:
– Меня задержал телефонный разговор, но теперь я с удовольствием выпью с тобой перед обедом.
Эмма налила себе бокал белого вина и продолжила:
– Мы только что беседовали с Дэзи. Она звонила из Шамони. Они очень жалеют, что тебя там нет. Дэвиду очень не хватает тебя на снежных склонах. – Она уселась у камина. – Ты же знаешь, Дэзи не большая любительница горных лыж, и Дэвид скучает по своему любимому напарнику. Ну ничего, на следующий год ты сможешь составить им компанию.
– Искренне на это надеюсь. – Джим чуть-чуть повел сломанным плечом и жалко улыбнулся. – Должен сказать, гораздо легче, когда рука на перевязи. А доктор Хедли собирается снять у меня гипс с ноги завтра.