Удержать престол
Шрифт:
Все, в том числе и я, пристально посмотрели на Ивана.
— Так и измысливайте разом, а тебе, Иван Макарович, велю сосчитать все, — я улыбнулся.
Вот для такого и брал я с собой эту ораву нахлебников, чтобы макнули меня в невежество и глупость. Пусть. Царю не престало все знать и уметь. Для того есть и вот эти люди.
— Вот, Прокопий Петрович, — я обратился к Ляпунову. — До зимы, пока строить еще можно будет, Иван Макарович Маслов у тебя останется. Ты ему токмо хмельного не давай. На то моя воля и осерчаю, коли ослушаешься. А так разумен он и подскажет много нужного.
После мы всей компанией
Именно тут будет трудиться эта компания, которую я привез с собой. Два месяца им на хоть какие-то изыскания. Я предоставлю то, что знаю из технологий, а они, вроде бы как умные и разумные, должны методом проб и ошибок практически проработать технологию и предоставить мне предложения по ее внедрению.
Получалась своего рода «шарашкина контора» или исследовательский центр. Пусть условия и для проживания и для работы не очень, всем этим людями и научникам и розмыслам придется ютиться в тереме полковника, как еще и их охране, но и награды будут. Не поскуплюсь, если хоть что-то додумают и доведут до ума.
— Вот тут, — я показал на одну из папок. — То, как делать силикатный кирпич. Это песок девяносто долей, может чуть более, или менее того, и известь. Нужно смешать, добре смешать, пока известь не погасится, не растворится, после выложить все в формы… там парсуна есть, какие формы могут быть, я рисовал. После протрясти два-три часа и придавить все грузом большим и ровным. Обжигать при небольшом жаре. Кирпич не должен рассыпаться в руках и от малых ударов. Делать его в локоть величиной, не меньше.
Все с удивлением смотрели на меня. Наверняка то, что я говорил не вязалось с образом государя. Не царское это дело — кирпичами заниматься. Вот только, такие кирпичи многим быстрее в производстве, они позволят возводить нужные строения и меньше использовать лес. Кроме того, как только наладится производство огнестойкого строительного материала, последует указ, по которому все сгоревшие строения в Москве следует отстраивать только с использованием кирпича, или, по крайней мере обкладывать им снаружи деревянный сруб.
Пожары — это бич этого времени, впрочем, далеко не единственный. Москва уже сгорала полностью, потом исчезал вокруг столицы лес, пусть и восполняемый ресурс, но уже приходится идти за деревом за пять-десять верст от города, а ведь газового центрального отопления нет. И куда смотрит ГАЗПРОМ, если в Москве газа нет?
— Вот в этих бумагах то, что еще нужнее для нашей державы, — я похлопал ладонью по папке. — Нужно дробить в муку камень и известь. Те кирпичи, что не удались, такоже пойдут туда. Известняк и глину нужно обжигать в очень жарких печах, чуть менее, чем плавится железо. После должны появиться маленькие комки, которые размельчать. И это будет скрепляющий кирпичи раствор, куда добавить воды, песка. На три ведра песка ведро того состава, что из печи, да ведро воды. Все смешать и класть кирпич.
Фух! Прямо утомился объяснять.
По крайней мере, даже с учетом чуть большей стоимости строительства из силикатного кирпича и при том, что у него чуть меньший коэффициент удержания тепла, все окупается уже тем, что уменьшается вероятность пожаров. Хотя пожарную службу нужно создавать, да проверять, где и в каком состоянии находятся места борьбы с пожарами с топорами, баграми, ведрами, да песком.
— И вот, — последняя папка легла на стол. — Тут домна, нужен булат и свиное железо [сталь и чугун].
Как выглядит мартеновская печь знаю. При подготовке бумаг и мозговом штурме при спорах с самим собой, я уже понял, не такой уж и профан: кроме военной службы, еще и какую-то жизнь прошел. Был я некогда в Жлобине у своего боевого товарища, но по некоторым служебным делам. Там… представьте себе, был целый состав с металлоломом, где попадались, и довольно часто, артиллерийские снаряды [чуть приукрашенный реальный эпизод про снаряды]. Вот меня, как, так сказать, специалиста подвязали помочь коллеге в деле очищения металлолома от взрывчатых предметов. Тогда я и увидел печи, проникнулся тем, какая бы трагедия могла случиться, если моя работа была сделана плохо.
Попили потом с работягами, весьма начитанными людьми. Историю я любил всегда, а мне накидали столько… и про индийские доменные печи и пудлингование и про эволюцию металлообработки. После я зацепился за то, почему железную дорогу в Беларуси называют «чугунка», получил лекцию о чугуне. Что характерно — если человек хороший рассказчик, то и скучная лекция о металлообработке и химическом составе металлов становится интересной. Или так подействовала замечательная белорусская настойка «Старка»?
Записывать бы мне тогда, а я так, по верхам. Но что помнил, то и описал.
— Сия парсуна — доменная печь, — я перевернул лист и показал всем рисунок вертикальной доменной печи.
— Государь, видел я такое в Вестфалии, но там, меха внизу, а на парсуне посередке, — высказался научник Василий Кнырин.
— Ты же лютеранин, что мог делать у католиков? — спросил я, чем полностью перебил внимание с доменной печи на Кнырина.
В этом мире, изучая международную обстановку, я уже прекрасно разбирался, где католики, протестанты и чем пуритане отличаются от кальвинистов. Потому и удивился, что делал протестант в католическом регионе.
Но это я уже многое знал про научников, а вот пушкарские розмыслы, наверное, и не догадывались, что перед ними двое протестантов, от того, пошатнулись, словно от прокаженных. Ох, уж эти религиозные перегибы!..
— Сюда смотреть! — прикрикнул я и уже все встрепенулись, а не только розмыслы. — Вы мыслите, что мне, государю, дел более нет? То, что я вам даю, нужно построить. Два месяца! Не построите… кольев в лесу нарубить можно быстро, да посадить на них вас!
Все плюхнулись на колени. Вот так и играй в демократию. Чуть дал слабину, начинают наглеть. Рядом государь, дрожать должны!