Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Шрифт:
Подумать только! Теперь уже во многих местах лесистой горной гряды валил дым. Огонь же уподоблялся то птице, то змее. Он мог перелетать по воздуху на большие расстояния, он мог переползать по земле. В одну минуту он охватил весь лесистый горный кряж.
Птицы поспешно улетали, спасаясь от пожара. Они выпархивали из дыма словно большие хлопья сажи и перелетали через долину на ту горную гряду, где сидел на дереве мальчик. Рядом с ним на сосне уселся филин, а веткой выше пристроился ястреб-тетеревятник. В другой день такое соседство было бы опасно для мальчика, но сейчас птицы даже не глядели в его сторону. Не в силах, видимо, постигнуть, что же приключилось с лесом, они
Но огонь уже ринулся вниз по склону в долину. Он шипел, он трещал и буйствовал; казалось, в горах бушует буря. Сквозь дым было видно, как языки пламени перекидываются с дерева на дерево. Сначала ель заволакивало тонкой пеленой дыма. Затем вся хвоя разом вспыхивала багровым пламенем, и дерево начинало с треском полыхать.
Внизу, в долине, бежал маленький ручеек, окаймленный ольшаником и невысоким березняком. Казалось, огонь должен был там остановиться. Ведь лиственные деревья не так быстро воспламеняются, как хвойные. Лесной пожар и в самом деле приостановился, словно на его пути встала стена, мешавшая ему двинуться дальше. Огненный вал полыхал на месте, пытаясь перекинуться на сосновый лесок по другую сторону ручейка, но тот, казалось, был для него недосягаем.
Пожар приутих было на время, но вот один особенно длинный язык пламени дотянулся до большой высохшей сосны, стоявшей чуть выше на горном склоне, и вскоре весь откос запылал ярким пламенем. И через ручеек огонь все-таки перекинулся. Стоял такой сильный жар, что любое дерево на склоне вспыхивало в один миг. С шумом и треском, словно неистовая буря или бурный водопад, пожар перенесся на лесистую горную гряду.
Тут ястреб-тетеревятник и филин поднялись в воздух, а куница поспешно спустилась вниз с дерева. Еще немного, и огонь переметнется на верхушку сосны! Самая пора уходить и мальчику, но не легко ему было спуститься по высокому прямому стволу! Крепко, изо всех сил цепляясь за этот ствол, он соскальзывал от одной ветки к другой, а под конец беспомощно свалился на землю. Но времени ощупывать свои ушибы у него не оставалось. Нужно было немедленно спасаться бегством.
Огонь, точно ураган, с треском и шипением налетел на сосну, земля под ногами мальчика нагрелась и начала дымиться. По одну сторону от него промчалась рысь, по другую извивалась длиннющая гадюка, а совсем рядом с ней клохтала тетерка, бежавшая со всех ног со своими маленькими пушистыми тетеревятами.
Когда беглецы спустились с откоса вниз, в долину, им повстречались люди, которые вышли, чтобы погасить огонь. Они, наверно, явились сюда уже давно, но мальчик все время глядел только в ту сторону, откуда подступал огонь, и не заметил их раньше. В этой ложбине тоже бежал ручей, окаймленный широкой полосой лиственных деревьев, а за ними, под их защитой, трудились люди. Они валили хвойные деревья, стоявшие ближе всех к ольшанику, таскали воду из ручья и выливали ее на землю, очищали землю от вереска и багульника, чтобы огонь не пошел понизу.
Люди также не думали ни о чем другом, кроме лесного пожара, который теперь со страшной силой надвигался на них. Спасавшиеся от огня животные шмыгали у них под ногами, но люди даже не замечали их. Никто не попытался уничтожить гадюку или поймать тетерку, когда та носилась взад-вперед вдоль ручья со всем своим пискливым выводком. Никто не обратил внимания даже на Малыша-Коротыша. В руках у людей были большие сосновые сучья, которые они окунали в ручей.
Когда огонь с шумом, треском, нестерпимым жаром и удушливым дымом спустился под откос, готовый перекинуться через ручей, через стену лиственных деревьев и достичь другого берега, даже не останавливаясь, люди вначале отступили, словно были не в силах выдержать его натиск. Но бегство их было недолгим, они снова повернули назад.
Лесной пожар с ужасающей неистовой силой шел на приступ. Искры огненным дождем так и сыпались на лиственные деревья, длинные языки пламени шипя вырывались из клубов дыма, словно лес по другую сторону от ручья безудержно притягивал их к себе.
Но лиственные деревья приостанавливали огонь, а за ними, под их защитой, трудились люди. Там, где начинала куриться земля, они, набрав воды в ведра, остужали ее. Там, где какое-нибудь дерево окутывало дымом, люди бросались к нему, срубали дерево быстрыми ударами топора, валили его и на земле тушили пламя. Там, где огонь прокрадывался к вереску, они били его мокрыми сосновыми ветками и душили намертво.
Дым сделался до того густым, что все вокруг скрылось в его пелене; нельзя было даже разглядеть, как идет битва. Но битва была жестокой — это понимали все, и не раз назревала опасность, что огонь перекинется еще дальше.
Но представьте себе! Все-таки буйный треск огня стал понемногу стихать, а дым рассеиваться. К тому времени лиственные деревья потеряли свои листья, все до единого, земля под ними была выжжена дочерна и обуглена, люди тоже почернели от дыма и копоти и обливались потом. Но лесной пожар был остановлен, огонь перестал полыхать. И только дым, мягкий и белый, стлался по земле, из которой торчало лишь множество черных жердей. Это было все, что осталось от прекрасного, пышно разодетого леса.
Мальчик взобрался на каменную глыбу и оттуда глядел, как угасает огонь. Но теперь, когда пожар был побежден, Нильсу стала угрожать другая беда. Филин и ястреб-тетеревятник разом обратили на него свои взгляды.
Но тут он услышал, как его зовет знакомый голос. Горго-орел с шумом промчался над лесом. И вскоре мальчик уже привычно покачивался на спине орла в вышине, среди туч, в полной безопасности.
XLIII ВЕСТЕРБОТТЕН И ЛАПЛАНДИЯ
ПЯТЕРО РАЗВЕДЧИКОВ
Однажды в Скансене мальчик сидел на крыльце Больнеской пастушьей хижины и слушал, как Клемент Ларссон и старик лапландец говорят о Норланде. Оба были согласны с тем, что это — лучший край в Швеции. Но Клементу Ларссону больше были по душе места к югу от реки Онгерманэльвен, а старик лапландец утверждал, будто самые чудесные края те, что лежат к северу от этой реки.
Толковали они между собой, толковали, а потом вдруг оказалось, что на самом-то деле Клемент нигде севернее Хернёсанда и не бывал! Тут старик лапландец стал его высмеивать и пенять — зачем-де Клемент так твердо и уверенно говорит о землях, которых никогда в жизни не видывал!
— Расскажу-ка я тебе сказку, Клемент, чтоб ты знал, каковы на самом деле Вестерботтен и Лапландия, какова великая Страна Саамов, где тебе бывать не доводилось, — медленно произнес он.
— Никто не может сказать, что я не захотел слушать сказку! Точно так же, как никто не может сказать, что ты не захотел выпить чашку кофе! — ответил Клемент, и старик лапландец начал свою историю.