Удивительный взгляд
Шрифт:
Как будто она видела магазины, наложенные на их двойников из сна, ее реальное зрение и память о зрении слились вместе, точно соответствуя ее сну. Она остановилась и огляделась. Позади нее в ряду магазинов виднелся просвет, где между двумя зданиями пролегал переулок, ведущий неизвестно куда. Это была скорее расщелина, чем переулок. Она посмотрела на небо. Свет был не тот, и солнце еще не достигло нужного места. София сделала несколько шагов по аллее, пока не скрылась от прохожих, затем достала из сумки пистолет и начала заряжать его. В спешке она рассыпала несколько крупинок пороха и заставила
Она вернулась к выходу из переулка, спрятав пистолет под плащом, и стала ждать, наблюдая за толпой, ожидая появления своей жертвы. Никто не смотрел в ее сторону. Ей стало казаться, что это и есть тот самый сон, в котором она незримо пробирается сквозь толпу, вызванную ее воображением. Некоторые из них станут свидетелями смерти лорда Эндикотта. Они смогут рассказать миру правду.
Правда. София посмотрела на свою руку в красной перчатке. Но узнают ли они правду? Что она была вынуждена искать мести, потому что мир не воздал ей по заслугам? Ей нужен был план, когда все это закончится. Она не сможет немедленно вернуться домой, потому что сэр Артур захочет арестовать ее, хотя ее единственным преступлением будет казнь сумасшедшего и преступника. Возможно, ей придется какое-то время плыть на корабле во Францию. Сеси будет в отчаянии. Рука Софии задрожала. Сеси просто должна понять, вот и все. Никто из них не был в безопасности, пока лорд Эндикотт был жив.
Она снова посмотрела на улицу, потом на небо. Все еще не время. Она оставила часы дома и понятия не имела, сколько сейчас времени. Пистолет становился все тяжелее, но она не осмеливалась спрятать его, опасаясь, что лорд Эндикотт придет, и она с трудом вытащит его.
Кто-то прочистил горло, совсем рядом. София вскинула пистолет и быстро повернулась в сторону гавани.
— Пожалуйста, не стреляйте в меня, — сказал мистер Ратлидж, выходя из-за дальнего угла соседнего здания.
София опустила пистолет.
— Как вы прошли мимо меня?
— Я спустился в гавань по другой дороге и возвращался сюда, надеясь найти вас до того, как станет слишком поздно.
— Не вмешивайтесь. Вот куда привел меня сон. Лорд Эндикотт от меня не ускользнет.
— Нет, не ускользнет. Пока мы разговариваем, люди Роули входят в Дувр. Они схватят его, обещаю вам. Идите домой, миссис Уэстлейк.
— Вы ничего не понимаете, — сказала София, поднимая оружие и заставляя мистера Ратлиджа отступить на два шага. — Он очарователен и благороден, и он не встретит смерти, а это для меня неприемлемо!
— Его зло будет выставлено на всеобщее обозрение. Вы будете оправданы. Он никогда больше не сможет мучить Вас. Почему Вам этого недостаточно?
— Потому что это не так! — София поняла, куда направлено дуло пистолета, и опустила его. — Он найдет способ обойти любое мизерное наказание, назначенное судом! Это единственный способ защитить себя, Сеси, ее ребенка и всех, кого я люблю.
Мистер Ратлидж вырвал пистолет у нее из рук так же легко, как срывает яблоко с дерева.
— Это не причина, — сказал он тихо и напряженно. — Не лгите мне, миссис Уэстлейк. Вы хотите отомстить. Эндикотт ранил вашу гордость и выставил вас дурой, а вы этого не выносите.
Ей показалось,
— Это неправда, — начала она.
— Это правда. Я знаю вас. Вы сильны и блестящи, и вы знаете, как использовать свой талант лучше, чем кто-либо другой. Но вы еще и горды, и не можете вынести, когда над вами смеются. Вам нужен Эндикотт мертвый, потому что живой он — постоянное напоминание о том, как вас предали.
— Это неправда, — повторила она еле слышно, чувствуя, что у нее украли голос. — Он — это справедливость…
— Это месть, — сказал мистер Ратлидж. Он посмотрел на пистолет в своей руке, затем протянул его ей; она машинально взяла его, крепко сжимая, потому что пальцы у нее онемели. — Если вы только будете довольны его смертью, — продолжал он, — я не стану мешать вам убить его. Тогда я возьму вас под стражу и передам людям Роули. Вы попадете в тюрьму, вас будут судить, и когда они обнаружат, что вы использовали свой талант в убийстве Эндикотта, вас повесят. И вы это заслужите.
У нее перехватило дыхание.
— Вы не можете так думать.
— Я говорю серьезно. Вы не такая, как все, миссис Уэстлейк. Женщина, которую я знаю, никогда бы не причинила вреда своим друзьям, разрушив свою жизнь так основательно. Если вы убьете Эндикотта, вы станете чужим для меня и для всех, кого знаете. И думаю, что вы станете чужой самой себе.
— Но… — начала она, не зная, как закончить фразу. Она посмотрела на пистолет, который держала в руке. Его промасленный ствол блестел. — Но он победит, — тихо сказала она, и слезы выступили у нее на глазах.
— Он проиграл в тот момент, когда пытался похоронить ваше имя в Военном министерстве, — сказал мистер Ратлидж. — Каждая атака, которую он предпринял против вас, провалилась. Вы просто не смогли этого увидеть. — Он положил руку ей на плечо. — Пожалуйста, София. Помните, кто вы есть. Пусть эта мечта о мести уйдет.
Его рука была теплой, даже сквозь все слои рукава, плаща и перчатки. Она посмотрела на него, в эти темные, напряженные глаза, и тугой узел боли в центре ее груди начал ослабевать. Он был прав. Она уже победила.
— Я не могу, — сказала она и закрыла рот, чтобы не слышать глупых слов, которые могли сорваться с ее губ. — Мистер Ратлидж, как я была глупа!
— Вовсе не глупа. В отчаянии. И я верю, что вы забыли, как много людей заботятся о вас и не оставят вас беззащитной перед врагом. Подумайте о миссис Барэм и леди Дафне.
— Они пошли на многое, чтобы поддержать меня. Я использовала их позорно плохо. — София вытерла глаза свободной рукой. — Надеюсь, они простят меня.
— Я верю, что так и будет.
— Они не единственные мои друзья. Мистер Ратлидж, я у вас в долгу.
Мистер Ратлидж улыбнулся.
— Вы можете возместить мне долг за то, что я простил вам мою неспособность поверить в правдивость ваших слов. Я заслужил ваш гнев.
— Нет, это не так, и я… — она снова почувствовала его руку на своей руке и покраснела. Могла ли она сказать ему, что думает о нем гораздо больше, чем о друге? Нет, улицы Дувра были неподходящим местом для такого заявления. Она чувствовала себя так, словно очнулась от долгого, гнетущего сна, в котором не было никакого смысла. — Я хочу домой.