Удушенный
Шрифт:
Я не люблю интервью, которые не являются обязательными. Но, черт возьми, если это поможет ей заполучить новых подписчиков, я могу согласиться с этим.
Мегаваттная улыбка вспыхивает на моем лице. Я лгу и говорю себе, что делаю это для фанатов, но мой член и я оба знаем, в чем дело.
— Настоящий влогер не должен быть предвзятым, — ворчу я.
Ее мягкий и хриплый смех заставляет треножник дрожать, и будь я проклят, если это не лучший звук, который я услышу за весь день. Какие еще звуки я могу заставить ее издавать между нами двумя?
Убери
— Об этом позже, ребята. Итак, Ноа, — мой напряженный член встает по стойке «смирно», когда мое имя слетает с ее языка, знойное и убаюкивающее на гласных. Я слегка переставляю ноги, чтобы облегчить боль.
Мне бы очень хотелось услышать, как она повторяет мое имя при других обстоятельствах. За закрытыми дверями, где нас никто не услышит, желательно без одежды.
Что за дурацкая шутка надо мной, когда я жажду внимания от единственной девушки, которую хочу, но не могу иметь. И что еще хуже, она по-прежнему ничего не замечает. Я хочу проводить с ней больше времени и поглощать ее счастье, как чертова черная дыра, которой я являюсь.
Майя продолжает, не подозревая о моем внутреннем конфликте. — Не хочешь устроить поклонникам экскурсию по своей собственной машине? — Она хлопает ресницами, накладывая очарование. Ее карие глаза сверкают на меня. Черт, кто, черт возьми, может устоять перед такой внешностью?
— Конечно, к черту все это. Почему нет.
Отлично, Ноа. Ругаешься на камеру.
Ее голова качается от волнения при моем согласии. Зная ее, она сопротивляется тому, чтобы хлопать в ладоши из-за камеры.
Мы подходим к моей машине. Инженеры снимают крышку, чтобы обеспечить мне легкий доступ в кабину. Моя рука тянется по передней части машины, уделяя капоту дополнительное внимание. Глаза Майи темнеют, когда она фокусируется на моих руках. Еще одно доказательство того, что я тоже влияю на нее, доказывающее, что наше влечение не является односторонним. Мой мозг записывает эту информацию для другого раза.
Если бы она не была сестрой Санти, я бы пригласил ее в свой гостиничный номер и показал ей, как хорошо провести время, помог бы ей поддаться искушению. Но раз так, я должен относиться к ней с уважением. Не типично для моего статуса.
Конечно, я делаю это на благо команды.
— Не хочешь поделиться со зрителями, каково это — находиться за рулем? — Ее губы приподнимаются.
Я толкаю локтем работника пит-бригады. — Эй, можешь подать мне руль? Пожалуйста. — Он спешит уйти по моей просьбе.
— Пока мы ждем, я проведу для фанатов экскурсию. Новые наблюдатели за этим видом спорта не знают, как мы, гонщики Формулы-1, практически лежим в машине. Это усложняет прохождение поворотов, если вы можете себе представить". Я непринужденно прислоняюсь к машине.
Яркая улыбка Майи побуждает меня продолжать.
— В зависимости от типа повреждений, которые мы понесем во время гонки, у пит-команды может быть запасная часть, необходимая для ее исправления. Колесо, например. —
Я объясняю механизм и кнопки на колесе. Бандини любит держать язык за зубами о наших технологиях, поэтому я не разглашаю никаких коммерческих секретов. Майя кивает, прислушиваясь ко всему, что я говорю. Ее голова покачивается, и маленькие улыбки заставляют мое сердце сжиматься — новое ощущение, которое распространяется по моей груди, в отличие от любого чувства от победы в гонке.
Я заканчиваю свои объяснения. Она поднимает экран камеры и поворачивает штатив к нам двоим. Ее тело прижимается к моему боку, когда она пытается поместить нас обоих в кадр, отвлекая меня прикосновением своей кожи.
Я качаю головой в ответ на ее попытку заснять нас вместе своими короткими руками. Камера отрезает часть моей головы, побуждая меня схватить штатив и зафиксировать угол, чтобы мы поместились в кадре. Ее пьянящий аромат снова окутывает меня. Ее запах возбуждает меня, словно чертовы феромоны, притягивает меня, показывая, насколько я облажался.
— И вот каково это — сидеть за рулем. На следующей неделе я встречусь с пит-командой, когда они будут готовиться к Гран-при России.
Я улыбаюсь ей. Ее энтузиазм по поводу ее влогов передается мне, нехарактерно согласившись на этот сегмент, несмотря на мое обычное отвращение к такого рода вещам. Не говоря уже о том, как я ежедневно проверяю ее Instagram с тех пор, как она одобрила мою заявку. Мой маленький грязный секрет.
Я лгу себе о том, что не хочу пропустить ее влоги, когда появлюсь в них. Но мне трудно убедить себя, когда я также просматриваю ее видео о путешествиях, любопытствуя о том, что она делает в свободное время вдали от гоночной трассы.
— Какими последними словами ты хочешь поделиться с поклонниками Бандини? — Она толкает меня локтем.
— Настройтесь на следующую неделю, чтобы увидеть, как я надеру задницу Сантьяго. — Я улыбаюсь в камеру.
Она смеется и на этот раз толкает меня локтем сильнее, крошечная косточка едва оставляет вмятину.
— Ты говоришь как тщеславный спортсмен, которого мы все знаем. Увидимся в следующий раз. — Она машет на прощание камере и выключает ее. Я в последний раз вдыхаю ее упоительный запах, прежде чем она отстраняется, тепло ее тела исчезает.
Ага. Я больной ублюдок.
— Спасибо за это. Честно говоря, я не была уверена, что ты это сделаешь. — Она заправляет выбившуюся прядь волос за ухо.
Ее нервозность возвращается в полную силу, чувство вины дергает за те немногие сердечные струны, которые у меня остались. Я не могу не быть мудаком.
— Нет проблем. Не могу допустить, чтобы ты показывала только сторону Сантьяго. В любом случае, это хороший пиар для компании. — Точно. Мне трудно поверить в собственную ложь, несмотря на то, как легко она слетает с моего языка.