Уездный город С***
Шрифт:
— Чёрт с вами, — вздохнул поручик. — Держите фонарь и ради всего святого не лезьте вперёд! — попросил он, вооружаясь другим фонарём и доставая из кобуры наган. Вряд ли, конечно, злодей караулил сразу за дверью или действительно соорудил ловушку, но осторожность не помешает.
Коридор шёл неровно, неожиданно ломался под прямыми углами, и это Титову не понравилось уже на первом повороте. Зачем было так строить? Тратить время, городить изгибы… А за очередным поворотом обнаружилась развилка — в две стороны разбегались совершенно одинаковые коридоры.
— Ну что, возвращаемся? — предложил поручик, оглядевшись.
— Ага, — печально вздохнула девушка. В этот раз спорить она не стала, понимая справедливость решения Титова: еще не хватало им заблудиться в подземельях!
Но стоило развернуться и сделать несколько шагов, как по коридору прокатился негромкий скрежет. Сыскари замерли. Оттеснив Брамс себе за спину, Натан поводил фонарём из стороны в сторону, но больше звук не повторился, и ничего нового в коридоре не появилось.
То есть так показалось на первый взгляд, а на самом деле перемены поджидали совсем рядом.
Глава 20. Дети подземелий
— Ой! — тихонько выдохнула Аэлита и испуганно вцепилась в локоть мужчины. Тот вполголоса выругался, на это мгновение забыв о присутствии рядом девушки; да она его и не слышала. — Как же это?.. — потерянно пробормотала Брамс, разглядывая тупик на месте того коридора, откуда они пришли. Протянула руку, недоверчиво коснулась камня. Жалобно проговорила: — Натан Ильич, это шутка какая-то, да?
— Найти бы этого шутника, живым не уйдёт, — сквозь зубы процедил поручик. — Погасите свой фонарь и держите пока вот этот, — скомандовал он, чтобы освободить руку.
Переложил наган в левую, ощупал камни — те выглядели и ощущались так, словно лежали тут всегда. Опустился на корточки — пол был ровно такой, как возле остальных дверей: никаких следов от двери или плиты, никаких свежих рытвин или иных следов. Словно не мышеловка захлопнулась, а некто враждебный в одно мгновение возвёл стену, неотличимую от остальных.
— Чертовщина какая-то, — проворчал Титов, поднимаясь на ноги. На всякий случай украдкой перекрестил стену и себя — не помогло. Хлопнул по камням ладонью — никакого отличия от остальной кладки.
— Натан Ильич, как такое может быть? — потерянно прошептала вещевичка. — Ведь ни ловушек никаких не было, и стены совершенно ровные, и… и вообще!
— Понятия не имею, — отозвался тот, глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.
— И что нам теперь делать?!
— Вижу два варианта: или сидеть здесь и ждать, пока придёт помощь, или попытаться найти выход. Разумнее, конечно, дождаться подкрепления, но я боюсь, они просто не догадаются где-то здесь что-то сломать. Нет гарантии, что там, за стеной, не появился другой коридор, в котором нас и станут искать: уж больно подозрительны были все эти необоснованные повороты, тут, кажется, подлинный лабиринт. И через стену мы не докричимся. Так что предлагаю посмотреть, куда нас желает отвести тот, кто захлопнул ловушку. Не похоже, будто он намерен попросту убить: полагаю, для подобного у него имеются иные возможности. Пойдёмте?
В ответ девушка кивнула — это было смутно видно в отсветах фонаря — и тихонько шмыгнула носом.
— А если мы заблудимся? — дрогнувшим голосом, в котором звучали слёзы, предположила она.
— Вот если заблудимся, тогда и будем думать, — оборвал её Натан. Потом привлёк к себе свободной рукой, обнимая за плечи, проговорил уверенно: — Ну бросьте, Брамс, рано ещё отчаиваться. Обратите внимание, в каком прекрасном тут всё состоянии! Голову даю на отсечение, выходов из этих коридоров существенно больше одного, какой-нибудь да отыщем.
— Простите меня, пожалуйста! — невнятно всхлипнула Аэлита ему в плечо, обнимая обеими руками за пояс. — Это всё из-за любопытства моего, если бы мы дождались…
— Прекратите, это не ваша вина, — возразил мужчина. — То есть, конечно, лезть никуда не стоило, но вряд ли что-то изменилось бы, будь нас больше. Мы не знаем возможностей того, кто здесь всем заправляет, но не удивлюсь, если захлопнуть дверь он мог не только в этом месте. И коли он желал заполучить только нас, то мог бы это сделать без особенного труда, просто немного подождав. Нужно не посыпать голову пеплом, а разбираться, что здесь за чертовщина творится, кто за всем этим стоит и дверьми хлопает. Вы же не думаете, что оно само вот так закрылось? Кто полчаса назад делился собственными сомнениями относительно правдоподобия книжных механизмов в потайных ходах? Соберитесь, Аэлита. Вы же храбрая, решительная девушка, что вы так переволновались из-за ерунды? Или темноты боитесь?
— Ну да, так уж и храбрая, — смущённо пробормотала она, но поручик ощутил, что плечи девушки под его рукой заметно расслабились, и немного перевёл дух. Истерика — это последнее, что было им нужно в нынешних обстоятельствах.
Натан, конечно, не врал так уж откровенно, но бравировал: ему и самому было здорово не по себе от всего происходящего и, главное, их нынешнего положения. Только права показывать это он не имел, не один здесь. Брамс — девушка, которая, ко всему прочему, полностью ему доверяет и надеется на него, как тут позволить себе малодушие? Пусть лучше думает, что спутник относится к происходящему как к необременительному приключению, лишь бы успокоилась!
— А то как же, — без сомнений откликнулся Титов. — Один только мотоциклет ваш чего стоит.
— Храбрый — это вы, а я… упрямая и всё назло делаю, — шумно вздохнула она.
— Целеустремлённая и решительная, — тихо засмеялся поручик. — Ну полно вам, не грызите себя. Лучше подумайте о приятном. Чего бы вам сейчас хотелось? Конечно, не считая того, чтобы выбраться наружу.
— Это глупо и неуместно, — приглушённо пробормотала девушка. Эти слова были сказаны совершенно непонятным тоном, и Натан пожалел, что в темноте не видит выражения лица: фонарь по-прежнему держала Брамс, и светил он сейчас куда-то в сторону. Да он вообще затруднялся представить нечто, что бесхитростная и прямолинейная вещевичка могла посчитать неуместным, и оттого любопытство грызло куда сильнее.
— Ну и ладно. Главное, чтобы в удовольствие. Мне, например, чертовски хочется мороженого. Согласитесь, не бог весть какой солидности желание!
— Я тоже люблю мороженое, — задумчиво отозвалась Брамс.
— Ну вот выберемся, и вы покажете, где его в городе самое вкусное делают, — с немного преувеличенной бодростью заявил Титов. — И вы так и не ответили на вопрос. Обещаю не смеяться и сохранить в тайне.
— Поцелуйте меня, пожалуйста, — тихо попросила она. — Натан Ильич? Ну я же говорила, глупо и неуместно…