Уфимская литературная критика. Выпуск 7
Шрифт:
Вам не кажется, что на самом деле все три фрагмента принадлежат перу одного и того же человека? Догадываетесь, чьему?
16. Константин Кириллов. «Уфимский альманах». «Большую часть объема первого выпуска альманаха занимают два произведения – «Роковые персонажи» Эдуарда Байкова и «Рикша в Иномирье» (Роуминг по Вселенной») Ренарта Шарипова»… «Автор повести «Роковые персонажи», написанной в жанре остросюжетной мистики, разрабатывает довольно популярную тему – а именно, оживление и проникновение в реальный мир вымышленных героев книг. Но, несмотря на известность подобного сюжета, повесть является оригинальным динамичным произведением, да и саму тему борьбы авторов книг с порождениями собственного разума и таланта никак не отнесешь к числу «избитых».
17. Марат Сахибгареев. «Клиническая Литература» (о романе «Гнев» и его авторе). «Огромным недостатком книги и ее автора я считаю то, что он выволок на свет божий и популярным языком изложил многие закрытые, специальные аспекты психиатрии. Вероятно, Байков (или тот, кто скрыт под этим псевдонимом) – профессиональный медик, психиатр – и вдвойне должно быть ему совестно за разглашение врачебных тайн, за то оружие, которое он дает в руки преступников и маньяков – чтобы, зная, еще ловчее увиливать и уклонятся от психиатрических экспертиз. Детектив частенько превращается в популярное пособие для воров – как ловчее обмануть сыщика, но впервые детектив стал пособием психически больному человеку укрыться от принудительного лечения»… «Байковщина есть пример колдовского волхования в мире слова, использование темных, инфернальных сил слова для выколачивания из публики звонкой монеты. Но не будем забывать, что колдовство и черная магия всегда осуждались и преследовались церковью, всегда были поводом для негодования», – согласитесь, это интригует! Помните пример с «детям до 16-ти» вначале моих наблюдений? Если сопоставить приведенный фрагмент с теми тремя, которые мы уже сравнили между собой, обнаруживается удивительное: под маской обличительного гнева читателю предлагается та же мысль, что и в тех фрагментах! Сахибгареев – еще один клон Байкова?
18. Марат Сахибгареев «Нужный в мелком, ненужный в большом» (очерк о собутыльнике). Предмет работы – портрет Александра Леонидова. «Когда мы пили с ним водку, Леонидов казался мне загнанным зверем…» Но! При этом: «Александр Леонидов – слабый писатель, хиловатый публицист, совершенно не известен никому (и не нужен суетливым современникам) как великий теолог…» – о, как! Согласитесь, как-то не верится, что они «пили».
19. Сафиулла Мухаммедов. «За гранью грань» – о статье Э. Байкова «За гранью дозволенного». Чего стоит одна только фраза загадочного Сафиуллы: «Нелишне напомнить, один из славных представителей «золотого века» граф Толстой тоже, как и Э. Байков, провозгласил три рода, определяющих искусство». Заметьте: не Байков вслед за графом Толстым, а «Толстой тоже, как и Э. Байков»! Я эту возмутительную сентенцию иначе как причислением Мухаммедова к клонам Байкова объяснить не могу…
Подведем итоги содержанию первого номера «УЛК». Из 19 статей сборника, по крайней мере, 17 написаны Э. Байковым и подписаны разными именами. Две оставшиеся – статьи Дениса Лапицкого и Сафиуллы Мухаммедова – оставим указанным персонажам (первому – поскольку он упоминается в качестве самостоятельного автора, но если он живой человек – то наша хула, срам и позор ему за приведенные фрагменты; второму – поскольку я не усмотрел достаточных оснований в пользу версии «клона» в приведенном тексте, но подозрения такие все-таки есть). Из 19 статей сборника в каждой имя Байкова как минимум упоминается, а 6 из них (т. е. около трети объема) – посвящены его творчеству целиком. Мой вывод однозначен: первый сборник «Уфимской литературной критики» – чистой воды акт самопродвижения писателя Эдуарда Байкова. Никаких других (даже побочных) целей создания данной книги автор исследования не усматривает.
Что номер два «УЛК» нам готовит? Вначале – два отзыва на уровне констатации факта (Анны Кузнецовой и Павла Басинского) о первом «УЛК», опубликованные в журналах «Октябрь» и «Знамя» в 2004 г. Далее – по содержанию.
1. Виктор Ханов. «Улыбка фортуны или прорыв самородков?» Речь в статье идет об опубликованных в Москве новых произведениях башкирских писателей – повести Всеволода Глуховцева «Перевал Миллера» и романе В. Глуховцева и А. Самойлова «Бог сумерек». Чрезвычайно сжато и без упоминаний имени Э. Байкова.
2. Виктор Ханов. «Дух дышит, где хочет» (короткое сообщение о выходе в свет нового сборника уфимских авторов под названием «Слово»).
3. Виктор Ханов (Эдуард Байков указывается в скобках – карты раскрыты). «Искусство для мертвецов». Тут Байков на примере двух романов («Мизери» Стивена Кинга и «Коллекционера» Джона Фаулза) и фильма «Сердце ангела» представляет читательскому вниманию некоторые акценты неофрейдизма от Э. Фромма.
4. Виктор Ханов (Эдуард Байков). «Торжество пессимизма или гибель героев?» (против постмодернизма и за саспенс (недосказанность) на примере рассказов Максима Яковлева и Анны Ливич).
5. Эдуард Байков (в скобках – Виктор Ханов – значимая смена позиций). «Мудрость наблюдателя или фантасмагория бытия?» (о творчестве Рустема Вахитова).
6. Эдуард Байков. «Колоритный дебют» (короткое сообщение о выходе в свет сборника рассказов «Опасные вещи» уфимской писательницы Анны Ливич).
7. Эдуард Байков. «О русском слове…» (рассматривается ситуация с литературными изданиями в Башкортостане).
8. Эдуард Байков. «Вначале было слово…» (обзор раздела прозы одного из номеров журнала «Бельские просторы»).
9. Юрий Горюхин. «Гегемоны литературных карьеров». Короткий отзыв в адрес Байкова в стиле «сам дурак». Но обойти вниманием этот отзыв составителю сборника никак не можно, и, думаю, вот по какой причине. Там есть одна фраза, которая будет впоследствии успешно использоваться деятельным критиком. Вот она: «Как ни крути, Эдуард Байков со всеми своими псевдонимами – единственный, постоянно освещающий русскоязычную республиканскую литературу…»
10. Игорь Фролов. «Свой среди чужих, или премия за реализм» (обзор произведений, вошедших в шорт-лист премии имени Юрия Казакова за лучший рассказ 2003 года, учрежденной журналом «Новый мир»). Должен отметить, что Фролов – не Байков. Отличия от бесконечных бай-клонов первого номера «УЛК» чувствуются сразу. И главное, чем порадовала эта работа, это введение в обзорную статью элементов рассказа с развивающимся во времени сюжетом: завязкой (вот, сидит критик перед монитором в ожидании результатов премии, болея за от души любимого земляка Юрия Горюхина, попавшего в шорт-лист), кульминацией (критик решает посмотреть «конкурентов» и рассуждает по этому поводу) и развязкой (выясняется, кому же досталась премия). И на меня, как читателя, этот текст произвел чрезвычайно благоприятное впечатление. Моя благодарность автору.
11. Игорь Фролов. «Возвращение Эвридики» (Послесловие к подборке современной американской поэзии). Бальзам на мое сердце! Анализ стихотворного перевода в лучших традициях рубрики «Вглубь одного стихотворения» бессмертной «Иностранки». «Когда переводчик выводит из немой тьмы иноязычия действительно прекрасную Эвридику, мы не должны подозрительно вглядываться в ее черты. Сомнения здесь неуместны по одной простой причине – настоящую мы и не видели (и, может быть, слава Богу?)». Автору – крепко жму руку, ну, прямо со слезами благодарности на глазах. Эта статья – жемчужина сборника, на мой взгляд.
12. Юрий Горюхин. «Убить Тарантино». О фильме «Убить Билла»: «Я о том, что такого нелепого двухчасового винегрета из штампов не видел давно, и даже готов был зааплодировать, ожидая умопомрачительную пародию на все виды «колотушек» сразу, но так и остался с раскрытыми ладонями, сжимающими воздух, до конца фильма. Фильм на пародию не тянул, на взрослый мордобой тоже, даже для почти половозрелых подростков не мешало бы еще посидеть за монтажным столиком».
13. Алексей Симонов. «Пожалейте убийцу»: «Главный герой дилогии – не Билл, не Невеста, а… сам Квентин Тарантино. Впрочем, то же самое относится и к любому автору. Сублимация – страшная штука, но с этим ничего не поделаешь. Все творчество Тарантино пронизано единым желанием – уничтожить красоту, которую любишь».