Угроза
Шрифт:
"Барук - не повстанец. Стрекозы похитили его еще юношей. Он не нарушил Договор, он лишь предал своего Повелителя. Мы не станем казнить его. Если Барук сможет жить - пусть живет. Больше он не изменит."
– Но что с ним сделаю я?
"Другие просто убьют. Тебе он может пригодиться. Пока ничего с ним не делай. Я думал о тех новостях, что ты принес."
Старик замолчал. Олаф замер, глядя в холодные умные глаза. Он и не подозревал, что когда-то эти глаза рассматривали огромных людей из угла, из крохотной паутины.
"Завтра мы должны прийти в Тчалка, или
– Твоя воля - закон!
– Олаф припал на колено, полагая, что разговор завершен.
"Хажец хочет узнать о судьбе морского человека Стаса. Скажи ему, что Повелитель помнит о нем. Но у нас слишком мало сил, чтобы послать большой отряд на Джемму. Весь Иткан придет воевать с нами этой зимой. Скажи ему, что я надеюсь на Олафа-сотника. Пусть он придумает, как помочь морскому человеку и скажет мне. Так и передай хажцу."
– Твоя воля - закон… - пробормотал обескураженный сотник.
"Иди. Но не кури много наса, от этого у двуногих случаются болезни. Желаю увидеть хороший сон."
– Твоя воля - закон… - Олаф уходил спиной вперед и едва не споткнулся.
Повелитель Чивья отвернулся от него, но добавил:
"Передай мои наилучшие пожелания королеве Тулпан. И не забудь о Баруке."
Сотник будто во сне остановился, покачнулся, снова пошел вперед. Барук все так же сидел на траве. Олаф взял его под мышки, приподнял и оттащил к Люсьену, сам тяжело опустился рядом.
– Ну что?
– спросил хажец.
– И зачем ты его принес? Чтобы я ему шею свернул?
– Дай отдышаться, - попросил Олаф.
Повелитель шутил! Возможно ли такое? Весь опыт общения с пауками говорил сотнику: нет. Значит, всерьез просил передать королеве Тулпан свои пожелания? Во сне? Олаф не был уверен, что смертоносцы хорошо себе представляют, что такое человеческие сны. А еще он… Кажется, Старик издевался над Олафом!
– Так что сказал Смертоносец Повелитель?
– не терпелось узнать Люсьену.
– Просил тебе… Приказал тебе передать, что он помнит о Стасе. Но отряд на Джемму послать не может, потому что у нас мало сил для той войны, которую мы ведем со смертоносцами.
– А что же делать?
– А это, как считает Старик, должен придумать Олаф-сотник. Что скажешь?
– Скажу: думай, раз приказали, - ехидно усмехнулся Люсьен.
Хажец мало общался со смертоносцами и в отличии от Олафа был склонен их очеловечивать. Он не знал, что часто пауки просто имитируют людские поступки, чтобы сделать двуногим приятное, а точнее - оказать уважение. Так восьмилапый Иржа, Око Повелителя Ужжутака в Горном Уделе Хаж часто гладил принцессу Тулпан по голове лапой, но думал в это время только о том, чтобы не оторвать ей ухо когтями. Просто умный паук заметил, что после этого девушка становится откровеннее в своих мыслях.
– Думаю, - вздохнул Олаф, - уже думаю. Подожди, разыщу у кого-нибудь трубочку, подсушу нас и буду думать. Идем искать мою сотню, а там - местечко у костра, до утра не тронемся.
– Скажи, - на ходу поинтересовался
– Ты считаешь, что они - люди на восьми ногах!
– рассмеялся Олаф и проходивший мимо лучник испуганно шарахнулся в сторону от такого смелого высказывания.
– Пленные им не нужны. Когда воля армии сломана, мысли и чувства врагов становятся открыты для смертоносцев. Поэтому они и побежали, хотя еще могли бы долго сражаться. Пауки воюют прежде всего сознаниями, а уж потом жвалами. Так что никого они в плен не берут и не пытают.
– А людей?
– Ну, людей иногда брали, - припомнил сотник.
– Чтобы отвести к Повелителю. Тот проникает в любое сознание, ни мне, ни джетам не устоять. Потом обычно казнили, а вот почему Повелитель оставил в живых… Забыл!
Им пришлось вернуться и поднять на ноги неподвижного Барука. Тот повис на их плечах и вроде бы даже делал попытки идти.
– Зачем он отдал его мне?.. Может, ты и правда потихоньку свернешь ему шею, Люсьен?
– Вот ты предлагаешь мне такое, а ведь я открыт для любого смертоносца, - нахмурился стражник.
– Узнают они через меня, что ты так исполняешь приказы Повелителя, будет тебе тогда весело.
– Я и забыл, - кивнул Олаф.
– Ладно, попрошу кого-нибудь другого.
Утром армия опять построилась в колонну и выступила. Позади к ней пристроились самки с потомством, замыкал строй сильный отряд прикрытия, заодно везший человеческих женщин и скарб двуногих. Повелитель теперь знал, что Тчалка находится совсем недалеко- он прочел это в сознании множества сломленных врагов.
Сотня Олафа, насчитывающая на самом деле сорок семь человек, оказалась едва ли не в самом хвосте армии, обернувшись, сотник мог увидеть самок. Вот только делать этого он не собирался - паучихи по его мнению были одними из самых неприятных, и в тоже время непредсказуемых существ. Все эмоции, отпущенные смертоносцам, природа отдала их женской половине. Крупные и сильные самки совершенно не умели подчиняться, и даже Повелителю порой приходилось терпеть их выходки.
– Знаешь, однажды самки набросились на Повелителя во дворце, когда я там был, - сказал он Люсьену, ехавшему рядом.
– Не смотри на них.
– Я не на самок, я на паучат, - улыбнулся стражник.
– Они такие забавные. Что ты сказал?!
– Что слышал. На паучат тем более не смотри. Так вот, сразу две самки ворвались во дворец и напали на Повелителя. Я как раз выходил, и едва успел отпрыгнуть в сторону. А там оказалась свежая, клейкая паутина, я застрял, потом меня освобождали восьмилапые.
– Но как же… - Люсьен не мог прийти в себя.
– Нет, правда? Напали на Повелителя?
– Такими вещами не шутят, да еще в присутствии Зижды, - сотник, выспавшийся и сытый, несильно стукнул кулаком по спине везущего его смертоносца.
– Конечно, телохранители их не пустили. Но в ярости самки укусили троих.
– Насмерть?
– Ты слышал, чтобы восьмилапые кусали как-то иначе? Я - нет. И еще двоим оторвали лапы. Потом утихомирились и стали поедать мертвых.
– А Повелитель?
– Ушел поскорее в другой зал.