Угрюмый роман
Шрифт:
Санни подбирается ко мне. — Даррел, мне так жаль. Я не хотела этого делать. Ты в порядке?
— Что здесь происходит? — Спрашивает Кения. Она стоит лицом к двери, прикрыв глаза руками.
— Я в порядке. — Я протягиваю руку Санни, чтобы она перестала волноваться. — Я в порядке.
— Санни! Объясни!
— Не могу поверить, что забыла запереть дверь.
Кения разворачивается и упирает руки в бедра. Несмотря на сведенные брови, на ее губах заигрывает улыбка. — Это то, о чем ты беспокоишься? У меня есть ключ. Я бы поймала
— Черт возьми. Она права. — Санни одергивает юбку платья и приглаживает волосы. — Я могу объяснить. Но сначала мне нужно вернуть свой ключ.
— Почему? Ты планируешь делать это чаще?
— Конечно, — говорит Санни.
Моя лобная кора перегружена гормонами. Это посылает слишком много электрических разрядов в мои штаны.
— Я все еще жду объяснений. — Кения выжидающе смотрит на меня. — Вы двое сейчас встречаетесь?
— Мы встречаемся, — просто говорю я.
Санни бросает на меня ошеломленный взгляд.
Я киваю Кении и поднимаюсь на ноги так спокойно, как только могу. Ее взгляд опускается на мои брюки, а затем ее ухмылка становится шире. — Встречаетесь?
Я прочищаю горло. — Это верно.
— Разве ты не ненавидишь ее? — Кения указывает между мной и Санни. — И разве с твоей стороны не то же самое, Санни? Несколько дней назад ты три часа разглагольствовала о том, что Даррел был бесчувственным роботом…
Санни набрасывается на свою лучшую подругу и закрывает ей рот. — Даррел, тебе лучше уйти сейчас.
— Ммф, ммф, ммф! — Карие глаза Кении расширяются, и она размахивает руками.
— Я могу уделить тебе еще несколько минут, — легко говорю я.
— Твои пациенты ждут. — Указывая подбородком на дверь, Санни бормочет: — Я позвоню тебе позже.
Выходя из квартиры Санни, я слышу, как Кения что-то бормочет, а затем кричит: — Фу! Даррелл-микробы. Девочка, я не знаю, где были твои руки!
Я смеюсь и тихо закрываю за собой дверь.
Дина бросает на меня в офисе странный взгляд, и только тогда я понимаю, что напеваю.
— Ты в порядке, Гастингс?
— Лучше не бывает.
Ее брови приподнимаются, но она больше не задает вопросов. Мы обсуждаем расписание на день, и я делаю вид, что не замечаю ее обеспокоенных взглядов.
Я знаю, что она волнуется. Я тоже знаю, почему она волнуется. Когда мы разговаривали в последний раз, у меня был небольшой срыв, когда она предложила мне называть себя отцом.
Не очень хорошо смотрится. Я поработаю над этим.
Но сейчас я собираюсь отпраздновать свои победы.
Санни Кетцаль — моя женщина.
Я не знаю, как мне так повезло, но я собираюсь наслаждаться этим столько, сколько захочу.
Приходит первый клиент, и я сосредотачиваюсь на сеансе. Как только они уходят, я хватаю телефон и отправляю Санни сообщение. Она отвечает, сообщая мне, что выгнала Кению из своей квартиры и работает
Стук в дверь объявляет о приходе второго клиента. Я быстро отвечаю Санни и убираю телефон. Так продолжается весь день, пока не уйдет последний клиент.
Дина просовывает голову в дверь и передает записи по делу. — Даррел, у тебя есть минутка?
— Конечно, — говорю я рассеянно, глядя на свой телефон. — Но одна минутка.
— Я хочу поговорить о нашем вчерашнем разговоре.
Мое сердце замирает.
— Ты поделился со мной частью того, через что тебе пришлось пройти, но я думаю, тебе стоит подумать о том, чтобы рассказать кому-нибудь всю историю. Алистеру, или Кении, или даже профессионалу.
Мои пальцы сжимаются в кулаки. — Рассказать им что? Что у меня проблема со словом ”папа"?
— Что у тебя был жестокий отец.
Я напрягаюсь.
— Ты не хочешь называть это так. Прекрасно. В каком-то смысле ты все еще смотришь на него снизу вверх и уважаешь за то, чего он достиг, когда был жив. Это тоже нормально. Но ты усваиваешь боль, которую испытал в детстве. Все это выплескивается наружу теперь, когда у тебя есть собственные дети. Это повлияет на то, как ты их воспитываешь. То, каким ты видишь себя. И то, как ты подходишь к отцовству в будущем.
Я открываю рот.
Она поднимает руку. — Да, Даррел. Теперь они твои дети. Точно так же, как я отношусь к тебе как к сыну. Возможно, это даже сильнее, чем это, поскольку ты хочешь нести юридическую ответственность за их благополучие.
— Это другое дело.
— То, что ты настаиваешь на том, что все по-другому, вызывает беспокойство.
— Я не собираюсь причинять им вред.
— Я этого и не говорила.
— Я бы сперва умер.
— Именно. — Она вздергивает подбородок. — Я не хочу, чтобы ты испытывал такие сильные эмоции, когда речь заходит об отцовстве. — Ее пальцы сжимаются на моем плече. — Потому что воспитание детей не прилагается к руководству. Мы будем совершать ошибки, как бы сильно ни старались, потому что мы люди. Мы ущербны. Мы хрупкие. Мы ломаемся, а потом находим способ снова собрать себя воедино. Я хочу, чтобы ты проявил милосердие, Даррел. Ты заслуживаешь этого.
Я тяжело сглатываю, ее слова глухо ударяют мне в грудь.
У меня звонит телефон.
Я поднимаю его, радуясь предлогу прервать разговор. — Это Санни. — Я показываю ей экран, как будто мне нужно предоставить доказательства.
У нее нежная улыбка. — Она нравится мне с тобой.
— Потому что она сначала действует, а потом думает об этом?
— Потому что она позволяет себе пробовать, даже если это означает совершить ошибку. Вы можете учиться друг у друга. — Дина похлопывает меня по руке. — Я начну отключать свой компьютер и запирать его. Что-то подсказывает мне, что сегодня ты уйдешь с работы точно вовремя.