Угрюмый роман
Шрифт:
— Мама, прекрати! — Я хватаю ее за руку, чтобы удержать от убийства невинного человека.
Она борется со мной. Черт. Эта женщина сильна для своего возраста. Мне едва удается вырвать у нее линейку.
— Мама, мама. Он не грабитель. Это не так!
Даррел стонет и медленно приподнимается на четвереньках. Зеленые глаза затуманиваются от боли, а губы слегка дрожат. Он прижимает руку к спине, как будто все еще чувствует, как линейка царапает кожу.
Я встречаюсь с ним взглядом. Мне так
Он быстро моргает и поднимается на ноги, опираясь на спинку дивана.
— Если он не грабитель, что он делает в этом доме? — Мама кричит.
— Он… — Я колеблюсь.
Ее проницательный взгляд останавливается на мне. — Сунита Кетцаль, почему у тебя дома крадется мужчина. Ты что, с ума сошла?
— Здравствуйте, миссис Кетцаль. — Даррел протягивает руку. — Я Даррел Хастингс. И я… — Его взгляд скользит ко мне. — Влюблен в вашу дочь.
Умамы отвисает челюсть.
Затем она хватается за линейку, как будто хочет снова побить Даррела.
— Мама! Мама! — Я обнимаю ее. — Ему еще не пришло время умирать.
— Только Бог знает, когда мы должны уйти. И Он сказал мне, что сегодня день этого панка!
Даррел вздрагивает, но стоит на своем. Впечатляет. Это мужество заслуживает поцелуя. Если он переживет этот день, конечно. Я не собираюсь целовать труп.
— Сунита. — Мама перестает сопротивляться. Я отпускаю ее, все еще не спуская с нее глаз. Ссутулив плечи, она вздергивает нос, как бык, и свирепо смотрит на меня. — Объясни.
— Мама, Даррел — шурин Алистера. Помнишь Алистера? Жениха Кении?
— Да, я его знаю.
— Он… мы… это… — Я бросаю на Даррела испуганный взгляд.
— Мне все равно, что это такое. — Мама указывает на Даррела. — Скажи мне. Это тот человек, о котором ты говорила? Тот, кто бросает тебе вызов? — Ее глаза расширяются. — Тот, у которого двое детей?
— Они… эм… да. — Я съеживаюсь.
Мама хлопает себя ладонью по лбу и стонет. — Ай-яй.
— Они действительно особенные мальчики, мама. Их зовут Бейли и Майкл. Ты не поверишь, какие они умные. Я…
— Хватит. — Мама поднимает руку.
Я еще раз обмениваюсь взглядом с Даррелом.
Он делает шаг вперед. — Миссис Кетцаль, я давно знаю Санни и могу заверить вас, что чувства, которые я испытываю к ней, никогда не исчезнут. Я буду бережно относиться к вашей дочери и буду любить ее всю оставшуюся жизнь. Это обещание.
Мама усмехается и отводит взгляд. — Ты думаешь, обещание что-нибудь значит?
— Я знаю, что мы только что встретились, мэм. Но раз я даю обещание, я выполняю его, несмотря ни на что.
— Моя дочь не будет встречаться с мужчиной, у которого двое детей. У нее вся жизнь впереди. Но у тебя? Ты видишь ее темную кожу, глаза майя и нос майя и думаешь, что ею можно помыкать. Кто-то, кого ты можешь превратить в свою проститутку и няню.
Даррел качает головой. — Мэм, я не думаю, что
Мама издает еще одно раздраженное ворчание.
— Она мне дороже, чем вы можете себе представить. — Даррел смотрит на меня с нежностью в глазах. — Она самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал. — Он возвращает свое внимание к маме. — Я действительно не знаю вашей культуры, но я уважаю ее. Я уважаю Санни. Она… мы с мальчиками не просто хотим ее. Она нужна нам. — Его голос становится грубым. — Она — семья.
Я бросаю сердитый взгляд в сторону Даррела.
Мама замолкает. — Я увидела достаточно.
— Подожди. Мам, куда ты идешь? — Я следую за ней, когда она направляется к двери.
— Я собираюсь притвориться, что этого разговора никогда не было. — Она указывает на меня и Даррела.
— Игнорирование этого не изменит фактов, мама.
— Хорошо. Делай по-своему. Встречайся с этим мужчиной сколько хочешь. — Ее глаза темнеют. — Но когда придет время выходить замуж, ты должна выйти замуж за мужчину майя.
ГЛАВА 14
ЧУТЬ НЕ УБИЛИ НА ДОРОГЕ
ДАРРЕЛ
— Это не повредило кожу, — шепчет Санни мне в спину. Она открывает аптечку и достает из нее мазь. — Но она очень красная и… — Она прикасается к моей коже, и я вздрагиваю, — чувствительная к прикосновению.
— Твоя мама на удивление сильная. — Мои слова приглушены подушкой на диване Санни. После того, как миссис Кетцаль обвинила меня в том, что я взломщик, ударила меня по спине буквой закона, а затем объяснила — в недвусмысленных выражениях, — что я не должен долго думать о ее дочери, она выбежала вон.
В последовавшей тишине Санни чопорно исчезла в своей спальне, вернулась с аптечкой первой помощи и велела мне лечь на живот.
Теперь я нюхаю ее духи, застрявшие в голубой подушке с оборками, и разглядываю линейку, которая, вероятно, оставила на мне неизгладимый след. Она лежит на полу, все еще длинная и деревянная. Я удивлен, что эта штука не сломалась пополам со всей силой, которую использовала миссис Кетцаль.
— Мне так жаль. — Санни выдавливает бальзам на кончики своих смуглых пальцев.
— Не извиняйся. Мне следовало спрятаться получше или выйти через заднюю дверь. — В тот момент, когда Санни жестом показывала мне, чтобы я убирался с глаз долой, я обнаружил два потенциальных укрытия — это был либо диван, либо прозрачные белые занавески.
Поскольку я крупный парень и, к сожалению, не умею маскироваться, занавески не подошли. Но с диваном тоже не получилось. Может быть, было бы лучше, если бы я выпрыгнул из окна и попытал счастья тремя этажами ниже. Вероятно, было бы не так больно, как от жестокой порки миссис Кетцаль.