Уханьский синдром
Шрифт:
После вспышки атипичной пневмонии в 2002 году и свиного гриппа H1N1 в 2009 все, кто серьёзно занимался этой темой, понимали, что рано или поздно в человеческую популяцию войдёт вирус, обладающий убийственный набором качеств. Он будет передаваться от человека человеку воздушно-капельным путём и иметь длительный инкубационный период, который позволит ему быстро распространяться без видимых симптомов, не вызывая при этом реакции медицинских служб. Ещё кандидат в супервирусы должен обладать высокой патогенностью, то есть значительным процентом смертельных случаев. К другим опасным факторам относились способность к быстрым мутациям, которая значительно усложняет создание вакцины и выработку популяционного иммунитета, а также резистентность к внешней среде, то есть возможность сохранять активность в широком
Эти пять факторов составляли набор идеального вируса-убийцы и в случае комбинации в одном патогене были способны привести к глобальной пандемии невиданных масштабов с самыми трагичными для человечества последствиями.
Вирусы, спровоцировавшие все предыдущие вспышки, обладали некоторыми, но не всеми качествами. При довольно высокой смертности в 10% атипичная пневмония имела короткий инкубационный период, что позволяло быстро выявить и изолировать разносчика инфекции. Свиной грипп, распространение которого Всемирная организация здравоохранения впервые за 40 лет объявила пандемией, отличался от сезонного лишь тем, что чаще провоцировал пневмонию. Он обладал слабой мутагенностью и вызывал стойкий популяционный иммунитет. Штаммы птичьего гриппа H5N1 и H7N9, получившие распространение в 2013 году, не могли передаваться от человека к человеку, имели довольно узкий порог резистентности и сохраняли активность только при определённой влажности и температуре.
В общем, человечеству пока везло. Реальная угроза обходила его стороной. Но эволюция – процесс непрерывный, а вирусы – одна из древнейших форм живого на планете, отработавшая до совершенства и стратегию, и тактику выживания. К тому же активное освоение человеком ранее нетронутых субэкваториальных и экваториальных территорий значительно увеличило вероятность контактов с местным видовым разнообразием животных и предоставило прекрасную возможность для вирусов поэкспериментировать со сменой хозяина. Такие эксперименты рано или поздно должны были закончиться для примитивного, но очень жизнеспособного организма ошеломительным успехом, результатом которого стал бы прорыв в человеческую популяцию.
Несмотря на то что такая угроза казалась весьма удалённой, ей начали уделять всё больше и больше внимания, в основном теоретически моделируя различные типы вирусов и вызванные ими эпидемиологические ситуации.
Как раз с очередной такой моделью и пришёл на доклад к главе МВБ США директор Национального центра по контролю и профилактике заболеваний доктор Роберт Ротфилд. Документ был довольно объёмный, изобиловал сложными статистическими выкладками, долгим описанием методологий и массой ссылок на заслуживающие доверия источники. Но результат моделирования умещался на одной странице в нескольких абзацах. Америка не была готова к эпидемии даже средних масштабов. Неконтролируемое распространение нового супервируса может вызвать коллапс системы здравоохранения, общую панику местных властей и населения и частичную или даже полную остановку экономики. Привлечённые ЦКПЗ эксперты прогнозировали закрытие предприятий, лавинообразный рост безработицы, падение ВВП на 8–10%, обвал финансовых рынков и вход США в 2–3-летний цикл рецессии. И это в лучшем случае. В худшем страна скатывалась в длительную экономическую депрессию, сравнимую по трагичности с той, что случилась в 20-х годах прошлого века. Экономические и политические последствия такого коллапса предсказать было сложно, но специалисты описывали его в самых мрачных тонах. Вполне естественно, в документе, чтобы снизить риски неблагоприятного развития событий, предлагался комплекс мер, требующий серьёзного внимания и финансирования.
– Я, конечно, изучу детали вашего доклада и подготовлю справку для президента, – глава МВБ Кевин Макалистер отложил папку с презентацией в сторону. – Но хотел бы услышать ваше неформальное мнение. Как учёный-микробиолог с именем и заслуженным авторитетом среди коллег, что вы сами думаете о вероятности такого рода эпидемии? Каковы шансы, что супервирус появится в ближайшее время?
– Новые вирусы по тем или иным причинам проникают в человеческую популяцию раз в 6–8 лет. Сама по себе такая периодичность ничего не значит. Супервирус может возникнуть в любое время. Всё зависит от случайной удачной мутации, –
– Понимаю, – кивнул головой Макалистер. – Но всё же хотелось услышать ваше мнение о том, насколько такое неприятное событие вероятно в ближайшем будущем. У нас на носу выборы. Демократы прессуют президента с импичментом. Экономику удалось разогреть, но средств в казне критически не хватает. Дефицит бюджета почти в триллион. Госдолг 23 триллиона. Федеральный закон о бюджете на 20-й год уже подписан. Если мы и примем ваши рекомендации, то только как долгосрочную программу с финансированием, растянутым на несколько лет.
– Сэр. Я не могу ответить на вопрос о вероятности возникновения супервируса в ближайшее время. Ему нет никакого дела до наших выборов, бюджета и госдолга. Я знаю одно: сотой доли того, что мы тратим на войну, с лихвой хватило бы для создания системы купирования рисков эпидемии.
– Мы живём в опасном мире и должны себя защищать, – глава МНБ понял, что не добьётся от учёного ничего конкретного. – Давайте поступим так. Я передам доклад своим людям. Они внимательно его изучат и выдадут рекомендации. А потом мы посмотрим, что и как сможем профинансировать уже в этом бюджете.
– Боюсь, пока мы делаем вид, что защищаем себя от вымышленного противника, может появиться враг настоящий, смертельный, от которого не будет никакой защиты.
После разговора Макалистер некоторое время сидел и хмурясь смотрел на лежащий на его столе доклад. По сути, учёный был прав. Но для того чтобы подготовить страну к возможной эпидемии, надо было расчистить Авгиевы конюшни неэффективной, неуклюжей и в корне несправедливой системы здравоохранения, рассчитанной на выкачивание из американцев денег в пользу страховых и фармацевтических компаний. Тем не менее документ был плановый и вопросы, поднятые в нём, требовали реагирования. Значит, он как глава ведомства, отвечающего за внутреннюю безопасность, должен был высказать своё мнение по проблеме готовности страны к полномасштабной эпидемии и предложить план действий. Пусть далеко не такой развёрнутый, как требовал эпидемиолог, но всё же.
В системе МВБ США было Управление по науке и технологиям. В его структуре находился отдел по химическим и биологическим угрозам, а при нём – целый научный центр по тематике. В этот отдел как раз и был распределён документ, подготовленный доктором Ротфилдом, с пометкой «Не приоритет, но требует внимания».
Руководитель отдела полковник Вернер имел научную степень по биологии и слыл человеком дотошным и аккуратным. А ещё он был отставным полковником Корпуса химической, бактериологической и радиационной защиты армии США с хорошими контактами среди военных учёных и вирусологов из DTRA 7 , с которыми плотно работал над потенциальными угрозами и средствами защиты. Ну и нападения, конечно.
7
Defense Threat Reduction Agency – Агентство Минобороны США, отвечающее за вопросы безопасности населения, связанные с оружием массового поражения.
Основываясь на профессиональном интересе и многолетнем опыте, полковник внимательно изучил документ. Как профессионал он пришёл к тем же выводам, что и доктор Ротфилд, – несмотря на экономическую и военную мощь, Америка оказалась практически беззащитна перед серьёзной эпидемией. В то же время он уже несколько лет был государственным чиновником и понимал, какой гигантской инерцией обладает неуклюжий госаппарат и как сложно его сдвинуть в нужном направлении даже при наличии явной и неотвратимой угрозы.