Ухо на фотографии
Шрифт:
— За какую муху? — удивился я.
— За ту, которую ты, обмакнув в чернильницу, пустил летать по классу. Я хорошо помню, как эта муха испачкала меня чернилами.
— Что-то подобное припоминаю, — сказал я, еще больше краснея, — И, конечно же, прошу прощения. Эх, вернуть бы те годы! Я бы, приходя в школу, окунал всех мух во французские духи. Чтобы они разносили приятный запах.
— А как бы ты теперь поступил со скелетом? — поинтересовался учитель по физкультуре Сергей Яковлевич. — Вспомни, как ты перетащил его из биологического кабинета в спортзал и прицепил к шведской стенке, будто он карабкается на нее…
— И наши девочки, войдя в спортзал, подняли такой визг,
— Сделай одолжение: он стоит на прежнем месте, — сказал Сергей Яковлевич.
И вот, сопровождаемый своими бывшими учителями, я поднялся на второй этаж в кабинет биологии.
— Привет, дружище, — бодро поздоровался я со скелетом. — Это я, Владик Барков, который посадил тебя на шведскую стенку.
Тут послышался скрип суставов, левая рука скелета резко поднялась и хлопнула меня по плечу. Я истошно закричал и отшатнулся. Учителя тоже попятились.
— Кажется, я догадываюсь, в чем дело, — успокоил всех физик Александр Владимирович. Он бесстрашно приблизился к скелету и даже присвистнул. — Фотоэлемент. Скорее всего изобретение Норкина.
— Кто такой? — спросил я, оправившись от испуга.
— Твой достойный последователь, — объяснил Александр Владимирович. — Так сказать, эстафета поколений.
— Куда мне до него, — чуть ли не с завистью сказал я, разглядывая приспособление незнакомого последователя. — Это вам не муха в чернильнице.
Как бы в подтверждение моих слов скелет лязгнул челюстью и шагнул вперед.
Биологический кабинет мгновенно опустел.
НА ЧЕМ РИСУЮТ ДЕТИ
(Письма дочери Анне
с Международной детской ассамблеи)
Моя четырехлетняя дочка Аня постоянно стремится к единству. Она стремится к единству со своими сверстниками во дворе, в парке, на даче, в детском саду. Сплачивать ряды с окружающей ее детворой дочку заставляет суровая жизненная необходимость: папа и мама — неполноценные компаньоны в игре, они все время куда то спешат, а главное, туго соображают, так как играть давно разучились.
Еще моя дочка активно стремится к творчеству. Пробует себя во многих жанрах, и всюду она ярко выраженный абстракционист. Жанры «графика на обоях» и «резьба по мебели» — это чаще всего протест «Долой сон!» или «Долой еду!». В скульптуре (пластилин) Аня передает смену своего настроения — если, скажем, пластилин налеплен на папины брюки, значит, настроение неважное… В сказках, которые опа сама себе рассказывает поздно вечером, чтобы не заснуть, Баба Яга, как правило, разъезжает на мотоцикле с коляской, а в коляске находится сама Аня — она контролирует Бабу Ягу, чтобы та не наделала глупостей.
И, наконец, Ане присуще чувство красоты. Мебель и обои она иногда портит и без всякого протеста, а просто желая сделать их более изящными. Торт украшает пластилином из тех же побуждений. Любит Бабу Ягу, находя ее где-то внутренне доброй и красивой.
И какая же это несправедливость, что в Софию, на Международную детскую ассамблею «Знамя мира», девиз которой «Единство, творчество, красота», поехала не Аня, а я — ее папаша. Впрочем, на ассамблею
Письмо первое
Здравствуй, Анюта!
Вспомни свою любимую книжку «Праздник непослушания» Сергея Михалкова. Там родители обиделись на непослушных детей и покинули их. Дети обрадовались, начали баловаться, курить сигары, есть мороженое по десять порций за один присест. Они стали хозяевами города и делали все, что им хотелось. Ты еще говорила, что это самые счастливые дети в мире. Но это не так. Здесь, в Софии, дети, съехавшиеся на ассамблею со всех концов света, тоже настоящие хозяева города. Но, хотя их родители и остались дома, никто из детей и не думает ходить на головах, глотать табачный дым или превращать себя в ходячие холодильники. И тем не. менее все они счастливы. Потому что все они что-то умеют: или рисовать, или сочинять музыку, или играть на музыкальных инструментах, или сочинять стихи. А когда ты что-то умеешь, когда у тебя есть любимое дело, тебе не очень хочется баловаться.
Ты уже, наверное, поняла, что на ассамблею съехались самые молодые в мире художники, композиторы, музыканты и писатели. Только что здесь открылась большая выставка детских рисунков, на которой мне не попалось ни одного рисунка, сделанного на обоях. Дети всего мира рисуют на бумаге и на холсте. И ничуть не смущаются, когда на их портретах уши сползают к подбородку, глаза залезают на нос. а на руках явный излишек пальцев. А ты, дочка, рыдаешь при малейшей творческой неудаче. Лично мне очень нравится мой портрет, который ты нарисовала в большой комнате над диваном. И что из того, что ноги у меня растут непосредственно из головы, а руки приделаны к ногам. Взрослые, в том числе здесь, на ассамблее, ищут в детских рисунках (некоторые из них высылаю тебе) не мастерство, а искренность, непосредственность ребенка. Чего-чего, а этого добра у тебя хватает…
Впрочем, есть на ассамблее и дети, блеснувшие мастерством. Например, юный композитор из нашей страны Тимур Сергепян. Выйдя на сцену во время концерта, он объявил: «Я вам покажу три своих настроения!» И показал. И пластилин ему для этого не понадобился. Хотя одно из настроений, исполненных на фортепиано, оказалось грустным.
На ассамблею приехало много юных поэтов и прозаиков. Их стихи и рассказы тронули меня своей добротой. Хорошо, что и ты жалеешь в своих сказках Бабу Ягу, но вспомни, какой стишок ты сочинила про соседскую кошку Анфису: «Ты зачем пришла к нам, киска, препротивная Анфиска?» Сравни свой стишок со стишком, который прислала в Софию Таня Миронова:
Жил-был хомячок.
Он был толстячок.
Конечно, Анфиса не подарок, но все-таки поучись у Тани доброте.
На этом обнимаю.
Твой папа.
Письмо второе
Здравствуй, Анечка!
Как жаль, что тебя нет со мной. Одного меня не пускают в сказочный трамвай. На стенах этого трамвая изображены герои детских сказок, обилечивают пассажиров две Красные Шапочки. Говорят, и билеты какие-то сказочные, но точно не знаю, так как взрослые могут попасть в трамвай только в сопровождении детей, которые тут нарасхват.