Ухожу... пока не поздно
Шрифт:
Удобнее надев на плечо сумку со снаряжением, тащусь на кладбище. Благо, что от дома до метро близко, и там, на месте - буквально двести метров (от Пирамиды, если слышали) – и уже в некрополе, ибо вряд ли бы я вытянула эти утренние прогулки.
Девять – ноль три. Зазвенели цепи. Щелкнул замок – печальный, унылый рык ворот.
Рита, с явными признаками психических отклонений, первая же врывается в этот… мертвый мир.
Здравствуй, Элизабет! Отлично выглядишь! А роза какая!
Китс! Как дела?
Охо-хо! Шелли! Какая улыбка!
Привет, Августо!
(почетная прогулка закончена – и вот оно! венец всех поисков)
Карл[2][2]! Как Ваши дела? Хотите, покажу, что нарисовала в прошлый раз? Хотите? Действительно?
Вот, вот (тычу надгробию бумагу). Правда, отвратительно?
Что? Нравится?
Право, не льстите! Вам не идет…
А тебе я обещала корону?
(теперь уже улыбаюсь памятнику; молчу; диалоги-монологи лишь внутренние,… в себе)
Так, вот дорогой. Как и обещала! Всё будет!
Лишь только закончу с предыдущим. И сегодня же возьмусь за Вас, мой сударь!
Я всё, всё помню! Так что не стоит обижаться или злиться на бедного художника – я в плену физических возможностей. Лишь в них вина – а так, с радостью бы … и днем, и ночью. И в жару, и в дождь!
Заныл, зарычал устало мой трансформер – еще немного, и развернулся бутон этюдника.
Так. На чем остановилась? Что не доделала в прошлый раз?
***
Люблю черно-белое. Штрихи графита. От светло-серого до черного.
Иллюзия теней.
Игра света.
Тебя, мой сударь, я изображу… таким.
***
– А вы, действительно, талантлива, - тихо, но все же уверенно, прошептал мужчина и, уже не дожидаясь разрешения, присел рядом.
(тот самый)
– Спасибо, - спешно ответила я и пристыжено улыбнулась. – Только дело не в таланте. Так, знаю азы и пару нехитрых приемов.
Улыбнулся. Добродушно улыбнулся и тут же взглядом, отпрыгнув от моих глаз, вновь уставился на наброски.
(минута молчания)
Поняв, что разговор больше не склеится, вновь принялась выводить нужные линии лица штрихами.
– А почему меняете что-то? Почему избегаете сходства с оригиналом? – неожиданно спешно затараторил (бросая молниеносные взгляды то мне под руку (на бумагу), то на саму скульптуру).
– Не люблю повторяться. Пытаюсь создать что-то свое. Да и вообще, - неожиданно даже для самой себя, разговорилась, - хочу придумать и нарисовать идеального каменного ангела.
– А эти… не трогают за душу? – ехидно ухмыльнулся.
– Трогают, они прекрасны… Но все это – не то…
– А есть какая-то цель? Или просто, для себя… эти поиски идеала?
(тяжелый вдох – так я вам всё и выдам)
– Для себя.
– Как по мне, самая изумительная, талантливая скульптура здесь – Ангел Скорби.
–
– Как и вечная улыбка.
– Как и вечная улыбка, - мило усмехнулась в ответ на понимание. – Вот и хочу, найти такой образ, чтобы солнцу - улыбался, а дождю - вторил слезами.
– А если сон? Милый, нежный сон. В лучах солнышка – как ребенок, а под ливнем – глубокая печаль.
(задумалась на мгновение)
– Все равно… грустно. Вот Элизабет… вечно дремлет. К ней ухажеры приходят, цветы дарят – а она… И главное, поцелуем не разбудишь.
– Неприступная леди, - тихо рассмеялся, - Зато, когда никого нет рядом – ей не одиноко - порхает в своих дивных, фэнтезийных мирках, милых сердцу сновидениях. Да и потом, если глаза прикрыты – еще не значит, что крепко спит и ничего не слышит. Может, просто … устали глазки. Истомно прикрыла веки: либо от счастья, либо от боли.
(пристыжено рассмеялась я)
– Хорошо. Уговорили. Следующей под эксперимент пойдет Лизи.
(буквально секунды паузы - и отозвался)
– Меня, кстати, Асканио зовут. Или Аско, как больше душе угодно, - (и, к моему удивлению, протянул руку – немного замешкав, все же пожала в ответ)
– Рит, - (чуть было не проболталась! черт! я же не думала, что еще когда-нибудь его встречу – потому и выпендривалась; хотя… какая разница) – Амэли.
– Помню, - невольно рассмеялся молодой человек.
Дорогой, идеального покрова и шитья, темно-синий костюм, шелковая рубашечка. Черный галстук.
Весь при параде… такой себе, раскрасивый павлин.
Чтобы вы, Асканио, не задумали, нам все равно не по пути. Навиделась я в этой жизни уже неравенства и унижения от богатых к бедным, так что ни на искренность, ни на радушие… не надейтесь.
Моя предвзятость уже наострила ушки; и эта барышня, для меня, - не порок. Я ей рада, так что изменений не ждите.
– Вы хоть еще не опаздываете? – (так и не определилась, было это радушие, или упрек)
(невольно взглянула на часы)
– Скоро буду отчаливать. Но пока еще не опаздываю. Спасибо за волнение.
– Если… мое общество вас удручает, то скажите – я не обижусь. Покорно оставлю в покое. Ведь вижу – из-за меня уже второй раз откладываете свою работу.
– Да нет, чего. Если это не тянет за собой никаких обязательств – то вполне сносно.
(пристыжено рассмеялся)
– Спасибо.
Мило (лживо) улыбнулась и уткнула взгляд в рисунок.
– А ваши картины выставляются уже где? Или продаются?