Уильям Шекспир — образы меры, добродетели и порока
Шрифт:
(«Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).
(Примечание: для ознакомления предлагаю критические дискуссии и заметки относящиеся к сонету 99, которые могут вызвать интерес для более углублённого изучения некоторыми исследователями. Текст оригинала по этическим соображениям при переводе максимально сохранен, и автор эссе не несёт ответственности за грамматику, стилистику и пунктуацию ниже предоставленного архивного материала).
Критические
Критик Мэсси (Massey) был, пожалуй, первым из многих комментаторов, сравнившим этот сонет с «Дианой» Генри Констебля (Henry Constable «Diana», 1st Decade, Sonnet IX):
«My lady's presence makes the roses red,
Because to see her lips they blush for shame.
The lily's leaves, for envy, pale became;
And her white hands in them this envy bred.
The marigold the leaves abroad doth spread;
Because the sun's and her power is the same.
The violet of purple colour came,
Dyed in the blood she made my heart to shed.
In brief, all flowers from her their virtue take;
From her sweet breath their sweet smells do proceed;
The living heart which her eyebeams doth make
Warmeth the ground, and quickeneth the seed.
The rain, wherewith she watereth the flowers,
Falls from mine eyes, which she dissolves in showers».
Критик Дауден (Dowden) сравнил (сонет 99), кроме того, со Спенсером «Аморетти» (Spenser, «Amoretti», S. 64) (цитируемый при S. 21). И также Даниель «Делия» (Cf. also Daniel, «Delia», S. 19, «Restore thy tresses to the golden ore», «Восстановите ваши локоны золотой руды» и т.д. (цитируется выше при S. 21). — Ed.).
Критик Уиндхэм (Wyndham): «Эти цветочные сонеты были написаны в стиле, заимствованном у Петрарки, сонеты который заполонил Европу в 16 веке. Плеяда энергично обработала его, а затем атаковала, как Sh. атаковал его в S 21, и снова в S 130».
Критик Сидни Ли (Sidney Lee) добавил: «...у Ронсарда «Любовь» (Ronsard «Amours», I, 140) рассказывал, как от цветов (фр.) «du beau jardin de son printemps riant», «прекрасного сада её смеющейся весны» (то есть от его любовницы) исходят все сладкие ароматы Востока».
В строке 1 по поводу слова «forward», «препровождающий» критик Шмидт (Schmidt): «Раннеспелый».
Критик Бичинг (Beeching:) дополнил: «Весна. Постоянный, а не какой-то конкретный эпитет фиалки». Cf.! Haml, I, III, 8:
«A violet in the youth of primy nature,
Forward, not permanent, sweet, not lasting».
«Фиалка в юности первозданной природы,
Препровождающая, непостоянная, сладкая, недолговечная».
В строке 6 об обороте речи «for thy hand», «от твоей руки» критик Малоун (Malone) дал пояснение: «За то, что осмелился подражать белизне твоей руки».
Критик Дауден (Dowden) дополнил: «За кражу белизны твоей руки». Критик Бичинг (Beeching): «По сравнению с интерпретацией Даудена (Dowden), которого поддерживали Тайлер и Рольф, несомненно, верна». — Ed.).
В строке 7 по поводу слова «marjoram», «майоран» критик Мэсси (Massey) резюмировал: «Бутоны майорана имеют темно-красно, почти-коричневый оттенок и имеют своеобразный волосяной блеск» (p. 180).
Критик Дауден (Dowden) предложил ссылку: Саклинг «Бренноральт» (Cf.! Suckling's «Brennoralt», IV, I):
«Hair curling, and cover'd like buds of marjoram;
Part tied in negligence, part loosely flowing».
«Волосы вьющиеся и покрывают, словно бутоны майорана;
Часть в пренебрежении завязана, часть свободно ниспадает».
Мистер Х.К. Харт (H.C. Hart) сказал мне, что «...бутоны майорана темно-пурпурно-красные до того, как они раскрываются, а затем розовые; темно-каштановые, я полагаю, был бы наиболее близок к майорану по цвету волос. Мистер Харт предположил, что майоран украл не цвет, а аромат из волос молодого человека».
Джерваз Маркхэм (Gervase Markham) называл «сладкий майоран» ингредиентом «Воды со сладкими запахами», а Калпеппер (Culpepper) говорил, что «майоран широко используется во всех ароматических водах».
Критик Уиндхэм (Wyndham) дополнил: «Чистый, ароматный аромат этой сладкой травы, без сомнения, послужил поводом для сравнения, в цитате из Саклинга (Suckling) даётся более прямой ключ. Непревзойдённый вкус получается, в первую очередь, из свежего, мелколистного стебля майорана с хрустящей россыпью маленьких бутонов на верхушке». Cf.! T. N. K.:
«His head's yellow,
Hard hair'd, and curl'd, thick twin'd, like ivy-tops».
«Его головы жёлтый,
Жёстких волос, завитых, густо сплетённых, словно плюща верхушки».
Критик Бичинг (Beeching) апеллировал: «Отрывок из Саклинга, конечно, является лишь реминисценцией этой строки в сонете и не ведёт нас дальше. Когда я пишу, передо мной лежит пучок наполовину раскрытого майорана, а цвет его соответствует пигменту, известному как «коричневая марена». Контекст показывает, что речь идёт о «цвете», а не, как некоторые думали, о «форме».
Критик миссис Стоупс (Stopes) (Ath., March 19, 1898, p. 375), где описывала портрет Саутгемптона в Уэлбекском аббатстве, на котором граф был изображён с волосами, не соответствующими моде его времени, а свисающими через левое плечо длинными прядями, концы которых завиваются, как «бутоны майорана». (This is reproduced in Lee's Life, facing p. 144).
Вопрос о том, является ли этот отрывок намёком на цвет или запах, обсуждается У.Б. Брауном (W.B. Brown) и другими, N. & A., nths., pp. 169, 213, 237. C. C. B. observes (p. 237): «Майоран у Sh. обычно «сладкий майоран», иначе «мейджорам нежный», цветки которого белые, и, вероятно, именно об этом сорте он говорит здесь, цветы этого и предыдущего сонета в основном садовые... Возможно ли, что Sh. напоминал о какой-то помаде, которой пользовался его друг? ... В старой книге квитанций за косметику и т.д. («The Toilet of Flora», 1779), я нахожу два средства для мытья волос, в которые входит майоран».