Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Шрифт:
Моё внимание пару лет назад привлёк сонет 71 Шекспира. Впрочем, чтобы до конца понять подстрочник сонета 71 подспудно чувствовал, что прежде, чем приняться детально изучать его, мне необходимо сделать ряд шагов для составления для себя полного психологического портрета автора. И наконец, это время пришло, но прежде всего мне пришлось основательно разворошить критические материалы, и тогда стало явственно видно, что благодаря досужим измышлениям критиков о неординарной личной жизни поэта в общественном сознании сформировался образ человека лишённого чувства меры в своей страсти к юноше.
Именно, тогда в общественном сознании начало складываться ложное представление о Шекспире, как неординарной личности со склонностями
Однако, по воле случая искомые критические материалы по истечению времени показали свою несостоятельность ввиду того, что по большей части они были построены на неправдоподобных версиях в состоянии неосмысленного куража критиков. Практически все версии критиков не были верифицированы на предмет их достоверности, а также по большей части не нашли подтверждения в документированных материалах исторического характера. Но меня, как исследователя, как и других истинных исследователей, творческого наследия Шекспира заинтересовал вопрос: «Почему критики, так часто в своих критических публикациях переходили с обсуждений поэтического характера на личность поэта, при этом измышляя невероятные версии и смакуя на якобы гомо эротической связи с юношей?
Несмотря ни на что, чуть позднее эти вымышленные домыслы критиков были подхвачены журналистами, черпающими и пополняющими свои знания из ресурсов вышеупомянутого агрегата. На многочисленных страницах которого, со времени его создания накопилось неисчислимое множество ошибок и неточностей, порой противоречащих, редактирование которых практически невозможно по причине бюрократически построенной ранжированной системы допуска к исправлению и размещению материалов.
Основной просчёт подавляющего большинства современных критиков заключался в том, что они при многолетнем изучении творческого наследия Шекспира в ходе преподавательской деятельности так и не смогли для себя построить психологический портрет Шекспира, опираясь на произведения поэта в особенности на его сонеты.
Сонеты Шекспира, представляя собой поэтическую часть частной переписки, на самом деле являлись сокровенным ключом «с помощью этого ключа Шекспир открыл нам своё сердце», «with this key Shakespeare unlocked his heart». Для критиков, судя по их циничным отзывам об Шекспире сердце и душа гения драматургии остались неразгаданной загадкой, невзирая на многолетний опыт работы при «альфа матер». Вследствие чего принцип «априори» в исследовательской работе критиков способствовал «детерминированной передаче всех предыдущих ошибок» их предшественников по научной работе.
Удручающий результаты этих трудов мы можем увидеть сегодня, обратив свой взгляд на страницы их «кропотливой» работы. Именно, благодаря их чудаковатым, а порой чудовищным неординарным версиям в научных трудах в общественном сознании сложился образ Шекспира, неудержанного гомосексуалиста, аутиста, шизофреника, подхватившего сифилис от «тёмной леди». Шекспировский образ «порочной червоточины» из сонетов одним из критиков, из числа последователей Бернарда Шоу был прямым текстом интерпретирован и описан в научных работах, как «сифилисный шанкр» на причинном месте поэта!
Пляска Витта критиков, «светил от науки» из Оксфорда и Кембриджа на костях усопшего несколько веков назад гения драматургии продолжается по сей день, благодаря либерализму и псевдоплюрализму западной модели, которая наглядно показала всему миру все «червоточины» её системы.
Невероятно большое желание Уильяма Шекспира свободно мыслить, всегда порождало множество противников и нескрываемых врагов, как при жизни, так и после его смерти, поэтому современные критики по непонятной причине «увидели» иронию, которая переполняла сонет 71. Где повествующий бард в сослагательном наклонении при помощи риторической модели описал свою будущую смерть. Но именно, за этот новаторский приём, одна их них многозначными намёками усмотрела суицидальное планирование бардом своей кончины. Критические заметки современных критиков, как зеркале всепоглощающего Времени показали морально-нравственный упадок современной цивилизации технократов и маркетологов, одержимых идеей всемогущества и вседозволенности. Бесцеремонно вторгающихся как в сердце, так и душу самой Природы Вещей, и таких её носителей, как Шекспир, которые действительно являлись «инструментом самой Природы».
Вышеизложенное даёт мне полное право утверждать о том, что Шекспир был прямым наследником морально этических основ, заложенных Аристотелем. При внимательном прочтении пьес Уильяма Шекспира, можно заключить, что он был великим гуманистом, его женские образы при каждом прочтении завораживают и вызывают нескрываемое восхищение.
«Shakespeare was the most cheery, healthy, and open-air Englishman of them all. Such a man would never even have dreamed of writing up a cynical theme, unless he happened to be out of sorts, sick perhaps, cross, or not himself. And Shakespeare, with all the genius and all the sincere, passionate acrimony which he displays in Timon and in Troilus, has done no more than exhibit the nervous depression of an optimist — a sort of peevishness, very different from the logic, the cruelty, and the perverse beauty of true cynicism».
«Шекспир был самым жизнерадостным, здоровым и открытым англичанином из всех. Такому человеку, как он никогда бы и в голову не пришло написать на циничную тему, если же так получилось, что он был не в духе, возможно, болен, сердит или был бы сам не свой.
И Шекспир, с помощью своего гения и всей искренней, страстной язвительностью, которые он отобразил в «Тимоне» и «Троиле» сделав не больше, чем выставил в духе нервной депрессии оптимиста — своего рода раздражительности, сильно отличающейся по логики вещей в жестокой и извращённой красоте истинного цинизма». Джон Джей Чэпмен, американский писатель (John Jay Chapman 1819— 1909), «A Glance Toward Shakespeare».
Труды Аристотеля занимали почётное место в личной библиотеке поэта. Не удивительно, что его сердце покорили труды Аристотеля, Вергилия и Овидия. Именно, они научили свободно мыслить и рассуждать, через познания такой дисциплины, как риторика. Содержание сонетов наглядно показывают неистощимое стремление Шекспира к использованию в своей поэзии всего богатства риторических приёмов, которые он освоил в юношестве.
Краткая справка.
«Никомахова этика» или «Этика Никомаха» (др.-греч.) — одно из трёх этических сочинений Аристотеля. Считается, что само название «Никомахова» данная работа получила, так как она была издана впервые (около 300 года до н. э.) Никомахом — сыном Аристотеля. Возможно, что книга была посвящена Аристотелем сыну Никомаху, или непосредственно отцу Аристотеля, которого тоже звали Никомахом.
Аристотель разделил все добродетели на два вида: нравственные и мыслительные. Добродетели не являются врождёнными, но приобретаются через воспитание родителями и наставниками или же вследствие самовоспитания. Основной задачей государства для гармоничного развития общества должно является воспитание добродетелей. Сущность существующих добродетелей в том, что их губит избыток или недостаток. В какой степени превалирует один из видов зависит от умения человека обуздать и управлять чувствами, страстями и желаниями. Таким образом, каждая из этических добродетелей должна быть сбалансирована, занимая середину между крайностями. Добродетель по Аристотелю, выражается в воздержанности, которая противопоставляется пороку, невоздержанности и жестокости. Среди присущих человеку черт характера в «Этике Никомаха» Аристотель выделял «изнеженность, которая, по его мнению, заслуживает порицание.