Уитни, любимая. Том 1
Шрифт:
— Мне жаль, поистине жаль, что я причинила вам столько бед и беспокойства, — тихо сказала она. Глаза Клейтона коварно блеснули:
— Надеюсь, вы сочтете возможным и впредь «обеспокоить» меня, когда захотите?
— Вы же знаете, что я не это имела в виду! Она так много хотела сказать ему, столько добрых и милых слов, мучительно пытаясь объяснить то, что лежало на сердце, но как можно было оставаться серьезной, когда он так легко относился к их последним минутам вместе? Вероятно, не желал ни объяснений, ни извинений, и, возможно, прощаться лучше всего именно, так? Пусть он прав, и все к лучшему.
— Мне будет не хватать вас… правда… честное слово…
И боясь разрыдаться перед ним, что, конечно, непременно случится, если он будет продолжать смотреть на нее с нежным пониманием, Уитни подняла юбки и отошла, намереваясь оставить Клейтона у беседки. Но не пройдя и нескольких шагов, девушка обернулась и нерешительно пролепетала:
— Насчет моего отца…
Неужели она по-прежнему чувствует угрызения совести и ответственность за своего неласкового, грубого родителя? Очевидно, так… хотя причины этого, по-видимому, навеки останутся тайной.
— Надеюсь, вы не будете с ним жестоки? Пожалуйста, потерпите немного, и я уверена, он найдет способ вернуть вам деньги.
— Учитывая, что он отдал мне в жены свою дочь, — заметил Клейтон, слегка нахмурившись, — я считаю, что он мне ничего не должен.
Ощущение неумолимо надвигающегося несчастья сковало льдом душу Уитни.
— Но теперь все изменилось — ведь вы согласились отпустить меня.
Клейтон одним прыжком покрыл расстояние между ними и, схватив девушку за плечи, повернул к себе лицом:
— О чем, во имя ада, вы толкуете?
— Вы согласились отпустить меня, если…
— Я согласился отпустить вас домой, — подчеркнул он.
— Нет! — вскричала Уитни, тряхнув головой. — Вы согласились расстаться со мной… отказаться от женитьбы.
— Вы сами этому не верите, — коротко бросил Клейтон. — Ничего подобного я не имел в виду.
На сердце Уитни легла свинцовая тяжесть. Она должна была знать, что он никогда не даст ей свободу. Девушка с отчаянием взглянула на Клейтона, испытывая в то же время какое-то странное, похожее на облегчение чувство. Однако времени задумываться над этим непонятным явлением не осталось, потому что его руки обвились вокруг ее талии, притягивая Уитни все ближе.
— Никогда, даже в моменты величайшей слабости, я не думал дать вам свободу, Уитни. И если бы это было так, неужели вы считаете, что после всего случившегося сейчас между нами вы могли бы рассчитывать на это?
Клейтон приподнял большим пальцем ее подбородок и повернул к себе лицом. Мятежный взгляд встретился с неумолимым.
— Вы просили дать вам время, и я согласился.
Используйте его для того, чтобы привыкнуть к неизбежности нашей свадьбы, поскольку, заверяю вас, эта свадьба состоится. Если желаете продолжать убеждать себя, что я пытался обмануть вас, никто не станет вам препятствовать. Только знайте, что я никогда не выполню обещания, которого не думал давать.
Его твердая убежденность в том, что у нее нет иного выбора, кроме как выйти за него замуж, отдать ему свою жизнь и тело, показалась Уитни невыносимой. Она больше не в силах это вытерпеть!
— В таком случае сдержите уже данное обещание. Отпустите меня домой.
Отпрянув от Клейтона, Уитни в полном смятении
— Неужели вам никогда не приходило в голову, что вы не можете заставить меня стать вашей женой? — взглянув на него сверху вниз, с мертвенным спокойствием осведомилась она. — Вы в силах притащить меня за волосы к алтарю, однако мне придется отказаться давать брачные обеты, только и всего.
— Если именно эти мысли вы лелеяли все эти дни, — холодно бросил он, — тогда нет смысла ждать дольше, не так ли?
Он оглянулся, словно искал кого-то взглядом, и, не увидев, направился к дому.
— Куда вы идете? — потребовала ответа Уитни, встревоженная внезапной решимостью его действий и сурово сжатыми губами.
— Сейчас прикажу камердинеру приготовить все для долгого путешествия. После этого велю привести дорожный экипаж и запрячь лошадей. Мы уезжаем в Шотландию. Я решил, что самое лучшее будет сбежать и тайно обвенчаться.
— Сбежать! — охнула Уитни, схватившись за борт коляски. — Вы… вы не осмелитесь! Подумайте, какую пищу мы дадим болтливым языкам, а сплетники будут…
— Как вы уже успели заметить, сплетни меня совершенно не трогают, — равнодушно пожал плечами Клейтон. — И поскольку, очевидно, вас они задевают, предлагаю два выхода: как только мы окажемся в Шотландии, вы можете либо выйти за меня замуж, либо отказаться давать обеты перед алтарем, и в этом случае мы проведем несколько дней вместе, не будучи мужем и женой, а это вызовет такой скандал, которого вам не пережить. Однако стоит вам сказать слово, и венчание произойдет в Лондоне, и всем будет известно имя новой герцогини. Ну решайте, что вы предпочитаете?
Какой же у нее выбор, с горечью подумала Уитни. Побег уже сам по себе — достаточное нарушение правил приличия, но, если она вернется из Шотландии «мисс Стоун», заботливые мамаши будут силой переводить своих дочерей на другую сторону улицы при ее появлении, чтобы избежать встречи с девушкой с «запятнанной репутацией», и, кроме того, на нее обрушится презрение не только Пола, но и всех остальных мужчин.
— Венчание! — злобно прошипела Уитни, откидываясь на бархатные подушки сиденья.
Однако она тут же напомнила себе, что есть еще один выход — сбежать с Полом, хотя при мысли о побеге и последующем позоре и насмешках сердце ее облилось кровью. Она снова станет парией, изгоем, мишенью уничтожающей критики и открытых издевательств. Но по крайней мере она будет вознаграждена, став женой Пола.
— Уитни, — предупредил Клейтон с таким выражением, словно собирался как следует встряхнуть ее за плечи, — хотя бы раз в жизни забудьте о своей одержимости Севарином и попытайтесь по-настоящему понять, что у вас на сердце. Не будь вы так чертовски упрямы, давно бы все поняли!
Но в этот момент подлетел кучер, и Уитни проглотила язвительную реплику, хотя слова Клейтона преследовали ее всю дорогу домой. С тоской глядя на прямую как палка спину кучера, Уитни старалась разобраться в собственных смятенных эмоциях. Ей было это необходимо не только потому, что Клейтон обвинил ее в нежелании понять собственные чувства, но и потому, что она действительно оказалась неспособна сделать это.