Укол китайским зонтиком
Шрифт:
«Фасоль!» – мысленно вскричала Надежда и стремглав рванулась на кухню.
Переварившаяся фасоль превратилась в отвратительные бурые лохмотья, так что пришлось ограничиться салатом из помидоров. Хорошо хоть отбивные не пересохли!
На следующее утро Надежда встала рано, проводила мужа на работу и собралась в музей Скабичевского.
– Я ненадолго, – сказала она коту, который дремал в коридоре, – а потом займусь хозяйством.
Кот маялся от жары и никак не отреагировал на ее слова.
Надежда
Надежда соседку недолюбливала за длинный язык, поэтому старалась не задерживаться и ничего про себя не рассказывать, а то разнесет потом по двору, от себя прибавит, чего и не было.
Антонина Васильевна ответила на ее приветствие непривычно рассеянно, и Надежда обрадованно скользнула мимо.
Однако из этого ничего не вышло.
– Надя, – сказала Антонина, в последний момент хватая Надежду за рукав, – чтой-то мне та машина синяя незнакома – вон, напротив припаркована.
– А вы что, машины всех жильцов наперечет знаете? – фыркнула Надежда.
И осеклась, поймав полный удивления взгляд соседки – а как же, мол, иначе, разумеется, всех.
– Ну, – сказала она, – может, кто новую купил…
– Ага, и сидит в ней, чтобы похвастаться, – ехидно заметила Антонина Васильевна.
Надежда пригляделась и увидела силуэт водителя за рулем.
– Ну, может, ждет кого… – неуверенно пробормотала она и рассердилась на себя – все-таки втянула ее Антонина в пустой разговор. Ну какое ей дело до посторонней синей машины?! У нее собственных дел хватает!
– Однако надо с балкона на нее посмотреть… – пробормотала Антонина и протиснулась в подъезд.
Надежда представила картину: Антонина лежит на плитке балкона, выставив между ящиков с цветами подзорную трубу или армейский бинокль. Нет, такого не может быть, при ее габаритах она поверх решетки видна будет.
Надежда фыркнула и поскорее пошла на проспект. В маршрутке она не вертела головой, поэтому не заметила, что синяя машина едет следом. Впрочем, на дороге полно синих машин.
Тем временем водитель синей машины разговаривал по мобильному телефону:
– Она села в маршрутку, следует в сторону центра…
– Сворачивай на первом перекрестке! – последовал приказ. – Я уже еду за тобой.
Водитель синей машины оглянулся, но ничего не заметил. Его должен был сменить руководитель группы, а он, как уже говорилось, умел быть незаметным. Как и его машина.
Через час Надежда уже входила в старинное здание на Садовой улице. Она купила в кассе билет и вошла в просторную полутемную квартиру, обставленную громоздкой и тяжеловесной мебелью конца позапрошлого века.
Возле входа ее встретила невзрачная особа лет пятидесяти, показавшаяся Надежде смутно
– Вы сегодня уже третья, – сообщила эта особа с затаенной радостью, отрывая корешок билета.
– А что – это разве много? – удивилась Надежда.
– Обычно у нас самое большее – один-два посетителя в день, – вздохнула хранительница. – А сегодня такой наплыв! Это, наверное, из-за сообщения о взломе… Как говорится, и овцы целы, и волки сыты, и пастуху вечная память! Ой, извините, начальство не велело мне говорить о взломе, но слово, как говорится, не воробей, а последовательность символов алфавита…
И тут Надежда вспомнила эту хранительницу.
Звали ее Юля Полянская, и давным-давно, в прошлой или даже позапрошлой жизни, они с Надеждой учились в параллельных классах одной и той же школы с физико-математическим уклоном. Юля и тогда была довольно невзрачной, популярностью среди соучеников не пользовалась и выделялась только особым пристрастием к пословицам и поговоркам. Причем непременно их переделывала каким-нибудь смешным способом. Некоторые такие переделки Надежда помнила до сих пор, например: «Работа – не волк, а произведение силы на расстояние», «Большому кораблю – большая торпеда» или «Одна голова – хорошо, а две – это уже мутация».
– Юля, привет! – обратилась Надежда к хранительнице. – И давно ты в этом… музее работаешь?
– Простите. – Музейная крыса поправила очки и пригляделась к Надежде. – Мы с вами знакомы?
– Конечно, знакомы! Неужели ты меня не узнаешь? Я Надя, Надя Василькова. Из десятого «Б»!
Дама все еще хлопала глазами – видимо, никак не могла совместить немолодую посетительницу музея с девчонкой из своего детства, и тогда Надежда применила последний аргумент:
– Помнишь, как мы с тобой Вовку Киселева в туалете шваброй заперли?
Тут в глазах Юлии вспыхнуло узнавание, она захохотала и от этого заметно помолодела.
– Помню, конечно! – проговорила она сквозь смех. – Он там до пятого урока просидел… или даже до шестого… Но так ему и надо, паразиту! Нечего было обзываться! Запомнит нас! Ну, привет, Надька! А ты почти не изменилась…
– Ой, вот только не надо этого! – отмахнулась Надежда. – То-то ты меня узнать не могла! Да и вообще, я что, по-твоему, в зеркало никогда не заглядываю?
– Да, годы идут! – вздохнула Юля. – А ты, вообще, как в наш музей попала? Он ведь не сказать, что слишком популярный…
– Ну как? – Надежда смущенно отвела взгляд. – Да вот, решила, что нужно восполнить пробел в своем образовании. А то, считай, совсем ничего не знаю про этого… Скабчевского.
– Скабичевского, – поправила ее Юля. – Надька, не темни! Вряд ли тебя заинтересовала такая незаметная фигура отечественной литературы! Откуда ты вообще узнала о существовании этого музея?
– Честно?
– Честно!
– Вообще-то, из криминальных новостей. Там рассказали про ограбление вашего музея, ну, я и решила его навестить, пока еще что-то осталось.