Украденная ночь
Шрифт:
— О, Бахир!
— Всего их двадцать шесть, — сказал он, как бы подводя итог. — Весь наш клан. Кроме одного.
— Все, кроме тебя.
— Я был в школе в Англии, — сказал он безучастно. — Гордость семьи. Избранный. Тот, на кого были возложены все надежды и мечты, — тряхнул он головой. — Мне было двенадцать. Как мне потом стало известно, в пустыне нашли больного путешественника и привели его в лагерь, чтобы помочь. Но он умер, а за ним слегли и все остальные: старые, молодые, сильные — болезнь не сделала исключений. Только спустя две недели после похорон меня
— Бахир, — тихо произнесла Марина и, не зная, что еще можно сделать в такой ситуации, чтобы поддержать человека, обняла его за плечи. Несмотря на жару, ей показалось, что он был холодным. — Мне очень жаль…
Он посмотрел на небо, черты лица его обострились.
— Я должен был быть здесь. Были каникулы, а я всегда возвращался домой на каникулы. Но на этот раз меня позвал в гости одноклассник. Я раньше никогда не отмечал Рождество и видел восторг других детей, которые торопились домой на праздник, за подарками. Я прекрасно знал — родители будут настаивать, чтобы я вернулся домой, поэтому решил сказать им, будто меня задержали учителя, чтобы подтянуться по некоторым предметам. Я передал им, что не смогу приехать домой. — Бахир опустил голову на грудь. — То есть солгал им. Я должен был быть здесь, с ними! И сейчас я должен быть похоронен под одним из этих камней.
Наконец она поняла весь ужас его жизни, осознала мучавшую Бахира боль. Поняла, почему он стал таким. Его буквально разрывала на части вина перед семьей. Они погибли, а он выжил…
Марина сжала его плечи, пытаясь хоть чуть-чуть передать ему свое тепло и прогнать холод прошлого, который полностью завладел им.
— Они бы хотели, чтобы ты выжил, и не винили бы тебя! Никто бы не винил тебя.
— Неужели ты считаешь, что я не виноват? Я солгал близким. Меня не было здесь, когда я должен был быть! И за мои грехи мне придется вечно жить с этим.
— Бахир, ты не должен винить себя!
— А кого еще? — Он с силой втянул воздух, и она почувствовала, как страдания с двойной силой накинулись на него. — Я поклялся в тот день, когда меня сюда привезли, что у меня никогда не будет детей! Чтобы не было даже возможности оставить их ни с кем и ни с чем… Ни с чем, кроме чувства вины…
Казалось, она впитывала боль, которая буквально сочилась из его пор, и из-за этого страдала вместе с ним.
— Ты решил, у тебя не будет детей, так как не хочешь, чтобы они страдали так же, как ты. Как страдаешь и по сей день.
Бахир покачал головой.
— Нет! — взревел он и, прежде чем подняться на ноги, приложил руки ко лбу.
Слегка пошатываясь, он удалялся от простого кладбища к оазису с пальмами, где солнечный свет смягчался листьями и крошечный родник поддерживал жизнь травяного ковра. Она последовала за ним, чувствуя свою полную беспомощность и удрученность, не зная, что сказать или сделать. Ощущая только, как разрывалось ее сердце, когда увидела — упав на колени, Бахир стал брызгать себе на лицо водой из небольшого пруда. Он сел на корточки, в глазах пустота.
— Они страдали. Не я. Я спокойно жил. Я поехал в
Он зажмурился, его лицо скривилось в гримасе, и из глаз покатились слезы. Ей было больно видеть, как горе переполняет его.
И Марина не нашла ничего лучше, кроме как опуститься на колени рядом с ним, обнять его и целовать соленые от слез щеки и глаза.
Он прижался к ее груди и позволил ей целовать свое искаженное мукой лицо и гладить волосы. Он позволил Марине утешать его, пока его тело содрогалось от всхлипываний и мучительные крики нарушали покой пустыни, а теплый ветерок кружил вокруг них и кутал в свое легкое одеяло…
Но вот незаметно ветер перешел от ласки и утешения к желанию. И он уже тоже целовал Марину, ища губами ее губы. Сначала поцелуи были очень робкими и нерешительными, но потом стали жадными, как будто человек давно голодал и впервые за много дней увидел еду и накинулся на нее.
Она даже не пыталась остановить его, напротив, отвечала на его горячие поцелуи и ищущие руки. Марина и не собиралась его останавливать. Он так много потерял в жизни! И единственное, чем она могла помочь ему, — это предложить свое тело в качестве утешения…
Бахир нежно уложил ее на траву. В его поцелуях чувствовалось полное отчаяние, которое разрывало ей сердце и заставляло ее плакать о нем, плакать о том мальчике, которым Бахир был когда-то и который считал, что он предал свою семью. Который потерял все, даже не имея возможности попрощаться. Желая хоть как-то сгладить его страдания и уменьшить боль, она вложила всю душу в свой поцелуй. Она хотела подарить ему надежду…
Он взял все без остатка. Его рука скользнула вниз, и в следующий момент она почувствовала, как легкая ткань ее одежды поползла вверх по ее ногам. Марина немного приподнялась, чтобы помочь ему. Освободив плечи Марины от одежды, он посмотрел на нее взглядом, полным звериного, отчаянного желания.
А пока он наслаждался зрелищем, она сняла бюстгальтер и трусики и упала на травянистый берег, предлагая себя ему.
Со стоном он сорвал с себя рубашку, брюки и нижнее белье, оголяя красивые мускулы и золотистую кожу. Теперь он уже неистово целовал ее, прижимаясь всем телом к ее обнаженной коже и упираясь своим естеством ей в живот, удобно устраиваясь между ее ног.
Прогнувшись под ним, Марина прошептала:
— Бахир…
Он ответил хриплым рычанием и толчком бедер, наполняя ее таким блаженством, что по ее щеке скатилась слеза.
«С Бахиром всегда было замечательно, — подумала она. — Он всегда был лучшим». Но точно не могла вспомнить момента, чтобы ей когда-то было настолько хорошо…
Они лежали в лучах заходящего солнца, превратившего пустыню в золотое море.
— Я никогда их не оплакивал, — сказал он, крепко прижимая ее и гладя по волосам. — Я не мог. Мне было слишком стыдно. Я был слишком зол.