Украденное дитя
Шрифт:
Фрида ищуще взглянула на него.
– Из-за ребёнка? Тогда ждать всего-то семь месяцев…
Эш снова посмотрел на неё.
– Ты считаешь меня чудовищем?
– Нет. Просто какую ценность я буду иметь для тебя, после того, как рожу наследника?
Глаза фейри, зелёные, пронзительные, сейчас жгучие, расширились.
– Ты… – Он снова запнулся.
Фрида изумлённо ждала.
– Не говори так, – скомкано закончил Эш. – Причём здесь ребёнок? Ты важна… Просто не говори так, хорошо?
Фрида, хмурясь, кивнула.
– А с Генри я что-нибудь придумаю, – сказал Эш. – Тебе не нужно его бояться. Тебе никого не нужно бояться, понимаешь?
– Понимаю, – усмехнулась Фрида. И вытащила из медальона золотистый локон. – Мы вместе что-нибудь придумаем. Например, можно зачаровать императора так, чтобы он написал нужное завещание… Хотя лучше придумать что-нибудь более изящное.
Эш изумлённо моргнул.
– Это… Генриха?
– Ну да. – Фрида улыбнулась. – Пока ты устраивал истерику, у меня была сотня и одна возможность добыть это, а также его кровь. Спасибо, что поцарапал его шею, Эш. Я немного не так представляла семейную взаимопомощь, но… И так тоже неплохо. Из этого, – она аккуратно положила медальон с локоном и испачканный в крови платок на прикроватный столик, – можно сварить что угодно.
Эш восхищённо посмотрел на жену и, наклонившись, поцеловал её прямо в довольную улыбку, а потом и в насмешливо прищуренные глаза, пока руки скользили к округлившемуся животу и ниже… Ещё бы разобраться с этим ворохом юбок!
Выгнувшись, Фрида улыбнулась и выдохнула:
– Я тоже ждала тебя, Эш.
Это было как музыка – и даже лучше. Но где-то глубоко внутри, даже когда они вместе в постели, даже забывшись, Эша терзала обида: Фрида откровенно не понимала его, его восхищения и привязанности. Она стала нужной, необходимой, но ничего из этого как будто сама не испытывала. Эш сам не понимал, как можно не чувствовать то же в ответ? Почему? Разве это не как отражение в зеркале? Если он восхищается ею, почему от неё в ответ веет только досадой? Она с удовольствием принимает его ласки, но всё равно как будто тяготится его обществом.
И если раньше Эш подумал бы: «Ничего, я сделаю так, чтобы ты была моей, растворилась во мне, я тебя заставлю», – то сейчас он только с грустью принимал то положение вещей, которое имел. Он уже неплохо изучил Фриду, чтобы ждать иного. Ломать её бесполезно, а ухаживания она принимала как само собой разумеющееся. Или смеялась.
– Ты ждала меня? – уточнил он потом, когда они лежали, усталые, на кровати. Фрида смотрела, как догорают занавески балдахина – Эш снова неосознанно его поджёг.
– Конечно. Здесь очень скучно.
– Только потому, что скучно?
Она повернулась к нему, приподнявшись на локте. Прядь чёрных волос пересекла её грудь, кремово-белую, соблазнительно-нежную.
– И холодно. Ты греешь, Эш. Но иногда горишь так ярко, что я боюсь обжечься.
– Я не сделаю тебе больно, – тихо пообещал Эш.
Фрида молча улыбнулась. Он не мог даже сказать, верит она ему или нет.
Занавески жутко чадили, и этот горький запах напомнил…
– А я ведь кое-что привёз тебе, – сказал Эш. – Тебе понравится.
Фрида с усмешкой села на кровати.
– Неужели новую камеристку?
– А тебе нужна камеристка?
Герцогиня только покачала головой, как будто восхищённо.
– Ты изумителен, Эш.
– Ну естественно!
Мальчишку-оборотня пытались искупать – безуспешно. От воды он отфыркивался, поцарапал горничную, чуть не покусал лакея, но Ричард вовремя вмешался. На него оборотень только рычал, зато стоило в каморке, которую отвели мальчишке, появиться Эшу, он сразу заскулил.
– Боги, Эш! – выдохнула Фрида, входя следом. Оборотень заинтересованно потянул носом. – Это…
– Ага.
– Где ты его достал?
– Ты не поверишь: посреди столицы. Он поджёг площадь и, кажется, спалил дом своего хозяина.
Оборотень, склонив голову, внимательно прислушался. В каморке было тесно, душно от горячей воды в высокой кадке, и ароматно пахло выпечкой с кухни.
– Его нужно отпустить, – резко сказала Фрида, глядя на мальчика.
Тот, насупившись, посмотрел в ответ. Кровь у него уже не шла, но грязный он был – ужас!
Эш усмехнулся.
– Да кто его тут держит! – И, наклонившись к оборотню, снял с него ошейник из волос. – Хочешь уйти отсюда? Проваливай!
Оборотень потянул носом – и, неестественно сгорбившись, потрусил в сторону кухни.
– Только учти, дорогая, ловить его потом в окрестностях замка сама будешь, – заметил Эш. – Это же оборотень, он сам через границу не перейдёт, силёнок не хватит.
Из кухни раздалось возмущённое:
– Штьо этьо такоэ! Убьеритье рьебьёнка ньемьедьленно!
Эш поднял брови – дескать, я же говорил.
– Значит, его нужно перевести через границу! – Фрида скрестила руки на груди.
– Конечно, дорогая, но для начала ему бы не мешало немного прийти в себя. Или его свои же съедят.
На кухне что-то с грохотом упало.
– Этьо нье для еды! – закричал повар.
Но оборотень, очевидно, считал иначе, потому что следом раздалось чавканье, ужаснувшее даже Фриду. Судя по звукам, мальчишка жевал разделочный стол.
– Хорошо. – Она сама направилась на кухню.
А потом долго, не обращая внимания на возмущённого повара и удивлённую прислугу, уговаривала оборотня пойти с ней и помыться. «А потом – ужин».
– Если его поколотить, дело пойдёт быстрее, – дал дельный совет Эш.
– Не сомневаюсь, – высокомерно ответила Фрида и продолжила в том же духе.
Оборотень соблазнился сначала говяжьей вырезкой, а потом руками Фриды. Получил серебряным амулетом в нос, обиженно взвыл. Фрида его пожалела, погладила, потом поцеловала в обожжённый носик. Оборотню понравилось. Он тоже полез целоваться, но был жестоко отвергнут и водворён в кадку с водой. И уже не сопротивлялся.
– Я так и думал, что вы поладите, – наблюдая это, сказал Эш. – Но ошейник я ему всё-таки надену.