Украденное дитя
Шрифт:
– Понимаете, Фрида, с фейри! – всхлипывала графиня. – Моя несчастная девочка помутилась рассудком!
Фрида скорее задалась вопросом, где несчастная девочка смогла наткнуться на фейри. По словам графини, её прямиком из школы-пансиона увезли в столицу на открытие сезона.
– И давно?.. – поинтересовалась Фрида, прикинув, что сезон уже месяц как открыт. А когда леди Бальмор ответила, что всё это длится уже две недели, Фрида озадаченно нахмурилась. Выходит, юная Генриетта столкнулась с фейри в столице. Или убежала хотя бы на окраину города?
– Что? – ужаснулась леди Бальмор. – Генри не стала бы! Как вы могли такое подумать?!
Фрида успокоила её и поинтересовалось, не появились ли у девицы Бальмор с некоторых пор любимые украшения? Может, бусы, браслет?..
– Ленточка, зелёная, – ответила графиня. – Генри носит её, не снимая. Но почему вы спрашиваете?
– Снимите, – глядя леди в глаза, сказала Фрида. – И наденьте вашей дочери рябиновые бусы. А потом дождитесь моего мужа. И, прошу, леди Бальмор, успокойтесь. Всё будет хорошо.
Графиня смотрела на неё с недоверчивой надеждой.
– Откуда вы знаете? Герцог вам рассказал?..
– Конечно, – улыбнулась Фрида. Проблему леди Бальмор было так легко решить! – Я напишу о вас мужу, сегодня же. Езжайте к дочери, скоро всё наладится.
Фрида была почти уверена, что одна рябина поможет. Вряд ли тот рыцарь-фейри так увлёкся юной человеческой девушкой, что, получив щелчок по носу (рябина разрушала чары), станет добиваться её и дальше. Тем более, раз эта девушка находится в столице, где полно железа.
Графиня уехала вместе с рябиновыми бусами (у Фриды были запасные) и флакончиком зелья от депрессии, которое герцогиня представила как тоник от самого придворного мага (с Эша не убудет).
А Фрида решила в ближайшее же время разузнать, что же там за фейри шастает по человеческой империи, не боясь железа?
Это небольшое событие немного всколыхнуло болото замковой жизни, но очень скоро день вошёл в свою колею.
Фрида в очередной раз рассмотрела себя в зеркало. Полнеет, ох, полнеет… «Это ничего, – сказал доктор Грэй после обычного ежедневного осмотра. – Вам нужно хорошо питаться и забыть о волнении. Соблюдайте полный покой, леди Фрида, это очень важно». Леди Фрида уже готова была завыть от тоски. Сколько так ещё? Семь месяцев? Боги!
После обеда она написала отцу и Эвелине – ежедневное и тоже ставшее рутиной занятие. Лорд Валентин отвечал, скрупулёзно перечисляя все мало-мальски интересные новости семьи. Уильям не желает ехать в школу-пансион и уже три раза сбегал. Последний раз его нашли на верфях: мальчишка с поистине семейной изворотливостью и упрямством выбил себе место юнги на корабле, который отправлялся в Новый Свет. Уилла буквально с корабля сняли в момент отплытия. Юный лорд ругался непечатными словами, орал на весь порт и покусал двух лакеев. Матушка грозилась отправить его в школу связанным. «И оттуда сбегу!» – ответил на это Уилл, за что был посажен под замок на хлеб и воду. Впрочем, улучшить его характер это не помогло.
Эвелина писала о балах. Перед ней проходила череда перспективных молодых и богатых женихов, которые очень соблазнялись милой, прекрасной и обеспеченной леди-на выданье. Эвелина влюблялась в каждого второго, но матушка ещё никому не сказала да. Фрида мысленно была с ней согласна: дай Эви волю, она уже была бы помолвлена с первым встречным, и очень оттого счастлива. Эви всегда была счастлива.
Закончив с письмами, Фрида занялась вышивкой. Вышивку она ненавидела, но больше делать было решительно нечего. К тому же, после обеда на неё теперь накатывала такая слабость, что только иголку с ниткой и поднять. Сидя в саду, под любимой яблоней Эша (фигурно погрызенной) Фрида вышивала ленту-амулет. Скоро бал у Лесного короля, середина лета, будет турнир, и у Эша должна быть её лента…
Солнце, выглядывающее из-за густых серых облаков, поблёскивало на игле, серебряной (как ведьма, Фрида придавала много значения таким вещам – всё-таки это должен быть амулет). Шёлковая алая нить тянулась, выводя аккуратными стежками руны. Фрида плавала в сонном мареве, приправленном ароматом яблок. Ветер шелестел в ветвях, в траве сновали прыткие ящерки. Где-то далеко, за лесом, гремела гроза…
Фриде показалось, что она и правда задремала. И бархатное: «Миледи, а вы всё хорошеете. Беременность очень вам идёт!» прозвучало издалека, словно во сне.
Почувствовав нежное прикосновение к плечу, укрытому шалью, Фрида лениво подняла голову. И остолбенела.
Перед ней стоял император и, облокотившись о яблоню, улыбался. Его дорожный костюм был безукоризнен, словно только что из-под утюга горничной, а причёску как будто ни разу не тронул ветер. Его Величество походил на ухоженную охотничью собаку в дорогом ошейнике. И собака эта уже взяла след.
Фрида вскочила, особенно остро чувствуя, что домашнее коричневое платье следовало сменить после обеда, а причёска, конечно, сбилась…
– Ваше Величество… – герцогиня попыталась поклониться, но император с улыбкой её остановил.
– Не стоит, миледи. Это мне следует просить прощения: я приехал к вам незваным.
«Следует», – подумала Фрида, бросив взгляд на калитку, ведущую из сада во внутренний двор. Там замерла стража. Ещё двое стояли у груш неподалёку, и бог весть сколько наверняка окружили сад. Зачем императору понадобилось приехать в Виндзор-холл без предупреждения и точно во время отсутствия Эша?
Принесли второе кресло, подали чай и пирожные. Фрида, стараясь сохранить улыбку, принялась разливать чай по чашкам. Интересно, всё это уже опробовали императорские дегустаторы?
– Ваше Величество, чем мы обязаны столь нежданной честью?
– Я тоже рад вас видеть, – усмехнулся император, с любопытством разглядывая Фриду. Это не был взгляд увлечённого влюблённого, так смотрят на вещь, которую уже купил другой, а теперь интересно, вдруг эта вещь хороша, и выгода уплыла из-под носа? – Что вы вышиваете?
Фрида удивилась, но передала Его Величеству ленту.
Император внимательно, взглядом ценителя, рассмотрел вышивку и вдруг спросил:
– Это колдовские символы?