Украденное счастье. Цветок на камне
Шрифт:
— Слышала ли ты о том, что иногда Бог посылает на землю гурий? Они принимают человеческий облик и являются к смертным мужчинам. Тот, кому доведется познать их любовь, обретает рай на земле, — шептал Назир, обнимая Эсму, которая сидела у него на коленях.
Одежда и волосы девушки пришли в беспорядок, а губы горели от поцелуев.
Окружающий мир уплывал прочь, теряя свою реальность и прочность, и это было прекрасно. Эсма позабыла о чтении. Куда интереснее было постигать книгу собственных чувств и телесных желаний!
Девушка впервые ощущала, что между ней и другим
И все же она боялась, смертельно боялась и всякий раз вздрагивала от малейшего шороха. Эсма не знала, что Айша охраняет их покой. Ни служанки, ни евнухи не смели приближаться к беседке и лишь ожидали дальнейших указаний. Старшая жена Рахмана ар-Раби терпеливо заботилась о растении в надежде заполучить желанные плоды.
Через неделю Назир сказал возлюбленной, что хочет большего, чем объятия и поцелуи.
— Я мечтаю обладать тобой, познать, что таится внутри твоего тела!
— Нет, Назир, не проси!
— Почему? Мы знаем друг о друге все, кроме самого главного! Я не хочу делать это наспех, в беседке, хочу ласкать тебя в постели, прочувствовать и познать тебя до конца!
— Я не могу допустить, чтобы ты пришел в мою комнату, да еще ночью. Это очень опасно. Рахман…
— Тогда ты приходи в мою, — перебил юноша и, видя, что Эсма молчит, горячо зашептал: — Ночью евнухи и рабыни спят. Никто и не подумает, что кто-то может покинуть женскую половину. Убедись, что Рахман не явится, и отправляйся ко мне.
— О нет! Мы — вода и огонь, Назир…
— Мы — огонь и масло, Эсма!
Ее сомнения разрешила очередная ночь, проведенная с Рахманом. Почему она должна это терпеть? Муж никогда не пытался доставить ей наслаждение, его единственной целью было оставить в ней свое семя. Уарда обещала, что она получит самое лучшее, между тем ей не досталось даже обыкновенного. Обычного женского счастья с заботливым мужем и здоровыми детьми.
Когда Рахман ушел, Эсма, вволю наплакавшись, вновь начала представлять, что было бы, если бы вместо мужа в ее постели оказался Назир. С ним она постигла бы правду своего сердца и своей плоти. Они потерялись бы в удовольствиях и любви, и им не хотелось бы возвращаться обратно. Его прикосновения были бы мягкими, как ласка ветра, и вместе с тем горячими, словно огонь. Ее глаза отражали бы его взгляд подобно тому, как бескрайняя гладь воды отражает синеву бездонного неба.
В глубине души Эсма всегда надеялась на чудо. Теперь она начала верить, что Аллах сотворил его для нее в образе и облике Назира.
В ту ночь звезды сияли особенно ярко, а ветер казался удивительно чистым и легким. Девушка начернила брови, подвела глаза, выкрасила пальцы рук и ног хной. Озаренное луной отражение в металлическом зеркале казалось таинственным и прекрасным. Она завернулась в легкое покрывало и выскользнула в сад. В воздухе разливался пряный цветочный аромат; казалось, будто кто-то разлил флакон духов. Мелькавшие в траве светлячки были похожи на серебряные гвоздики.
Эсма вышла из гарема. Никого. Назир подробно объяснил, где находится его комната, и все же девушка боялась ошибиться. Она тихо шла вдоль стены, не замечая того, что следом за ней крадется евнух.
Кажется, здесь. Эсма тихо вошла. Тишина. Неподвижное тело Назира словно срослось с ложем и темнотой.
Она хотела позвать юношу, но он первым подал голос:
— Кто… кто здесь?!
— Это я, Эсма.
— Эсма?! — В том, как он говорил, было что-то странное, но она еще ничего не поняла.
— Да, я пришла к тебе.
Девушка сделала шаг вперед, и вдруг ее ослепил яркий огонь.
Эсма стремительно обернулась. Айша с лампой в руках, евнух Али, который держал факел. И… Рахман в шелковом халате, изумленный и разъяренный вне всякой меры.
Назир сидел на кровати с недоуменным и заспанным видом; он щурился, будто не понимал, зачем они здесь собрались и о чем говорят.
— Посмотри на нее, Рахман! Она не только бесплодная, но и распутная! Удрать из гарема и явиться в комнату к чужому мужчине, да еще ночью! А как она выглядит?! Полуголая, но при этом накрашенная и надушенная, как перед мужем! — воскликнула Айша.
Рахман оскалил зубы, как зверь, и сжал кулаки.
— Как ты здесь оказалась, тварь?! — закричал он на Эсму, а потом обратился к евнуху: — А ты куда смотришь, лентяй?!
— Я увидел, как она вышла из своей комнаты и направилась на мужскую половину дома. Я решил проследить за ней, а потом позвал госпожу и вас, — пытался объяснить Али.
Рахман ар-Раби шагнул к Назиру.
— А ты что скажешь, мальчишка? Что она делает в твоей комнате?!
— Откуда я знаю?! Я спал, а она пришла… Потом появились вы.
— Евнухи докладывали, что, когда Назир навещал меня на женской половине, она норовила появиться перед ним без покрывала и строила ему глазки, но я не хотела верить, — сказала Айша.
Рахман повернулся к юноше:
— Это так?
Назир развел руками.
— Я ни в чем не виноват… Я ничего не делал… Это ваша жена, господин…
Больше Эсма ничего не слышала. Ее глаза закрылись и перестали видеть то, что она была не в силах ни преодолеть, ни постичь, ни принять. На нее навалилось что-то невыносимо тяжелое, и ей стало трудно дышать. Будто груда песка или огромный камень придавили ее слабое сердце и стерли его в порошок, а душа превратилась в струйку черного дыма, который остается после того, как погаснет, исчезнет, умрет последнее пламя.
Глава 6
Казнь на площади
Когда умирают любовь, надежда и вера, не остается ничего. Тогда человеку не страшен ни людской суд, ни кара Аллаха.
Если б Эсма упала мужу в ноги, если б она попыталась рассказать ему правду и стала молить его о прощении, возможно, ее судьба сложилась бы по-другому. Однако она не двигалась и молчала.
Рахман ар-Раби не тронул Назира, но велел ему убираться из города. Айша дала племяннику обещанные деньги, и наутро он покинул Багдад.