Украденное счастье. Цветок на камне
Шрифт:
Боль острым лезвием проникла под кожу, ранила душу, исполосовала сердце. У Мурада было серое лицо, остекленевшие глаза, неподвижные руки, окоченевшее тело. Он был мертв.
Эсма затрепетала от ужаса, к горлу подступила тошнота, перед глазами предстали чудовищные картины.
— Его убили, — пряча глаза, произнес незнакомый мужчина. — Говорят, он продал какое-то украшение и возвращался домой с деньгами. Его подкараулили на темной улице и воткнули в горло нож.
Эсма побледнела и сжала руки. Она не любила этого человека, она вышла за него по необходимости,
Взяв себя в руки, она занялась похоронами. Соседи, в том числе и Зейнаб, помогали чем могли. Собрали деньги, организовали подобающую церемонию. Эсма осталась одна с ребенком на руках, и все понимали, что ей придется нелегко.
Ожерелье, подаренное ей Таиром и отобранное Мурадом, стало залогом несчастья.
Спустя несколько дней Эсма заставила себя осмотреть имущество, оставшееся после смерти Мурада. Потрепанные ковры, старая мебель, кое-какая посуда. В доме не было денег, никаких ценных вещей, кроме ее книг. Однако молодая женщина скорее позволила бы отрезать себе руку, чем продать книги. Для нее была невыносима мысль о том, чтобы предать свой внутренний мир, избавиться от того, чем она жила долгие годы, что питало ее мечты.
Когда к ней зашла Зейнаб и спросила, как она намерена жить дальше, Эсма ответила:
— Я пойду в лавку и посмотрю, что можно сделать.
Соседка всполошилась.
— Ты — женщина! Что ты можешь понимать в торговле?!
— Ничего. Однако я осталась одна, и мне необходимо найти способ прокормить себя и дочь.
— Ты не можешь обратиться к родственникам?
— У меня никого не осталось.
Отправиться на рынок? Самой торговать в лавке? Зейнаб смотрела на плотно сжатые губы своей соседки, ее глаза цвета черной воды, озаренной луной, и не знала, что сказать.
— Тебе помочь?
— Я справлюсь.
На следующее утро Эсма рано поднялась, совершила намаз, приготовила завтрак, отвела Джалилу к Зейнаб и пошла на базар. Отыскала лавку Мурада, отперла ее, осмотрела товар и нашла его довольно заброшенным. Почистила и натерла медные изделия так, что они засверкали, словно золотые. Эсма как можно красивее расставила их на прилавке и принялась ждать покупателей, но их все не было.
Потеряв терпение, молодая женщина подозвала мальчишку, дала ему мелкую монету и велела рассказать всем, кому можно, о том, что тот, кто купит в лавке одно изделие, второе получит бесплатно.
Спустя четверть часа к ней подошли два покупателя и недоверчиво поинтересовались, правда ли, что здесь за одну цену можно отовариться вдвойне. Эсма ответила утвердительно. Через некоторое время ее окружила целая толпа; люди жестикулировали, щелкали языками и оживленно обсуждали происходящее.
Молодая женщина вернулась домой на заходе солнца, усталая, но довольная. Подсчитав выручку, Эсма с изумлением обнаружила, что за один день ей удалось заработать больше, чем Мурад приносил домой за неделю! И это при том, что она раздавала подарки!
Эсма воспрянула духом. На следующий день она придумала другой ход. Собрала мальчишек и объявила:
Прошло меньше месяца, и от покупателей не стало отбоя. Медные изделия, которыми торговала молодая женщина, казались золотыми, потому что к ним прикасались ее добрые, заботливые руки. Покупатели думали, что она подменяет заболевшего мужа или брата, и удивлялись, когда узнавали, что эта умная, смелая, мужественная женщина — вдова, оставшаяся одна-одинешенька с маленькой дочкой на руках.
Постепенно Эсма освободилась от чувства отчаяния и вины. Ей нравилось разговаривать с покупателями, ее согревала мысль о том, что она может заработать на пропитание. Люди не видели ее лица, но голос не оставлял сомнений в том, что она молода; руки женщины были нежны и изящны, фигура стройна, запах ее духов пробуждал волнующие чувства, мысли о ней уносили в безвозвратные дали.
С ней заигрывали и шутили, она отвечала приветливо, но сдержанно, так что никто не сомневался в ее порядочности. Она не стремилась оттолкнуть и вместе с тем не подпускала к себе слишком близко.
Эсма быстро научилась разбираться в товаре и не давала себя обмануть. Мастера, которые по традиции не доверяли женщинам и смотрели на них свысока, стали уважать Эсму. Она не стремилась нажиться на тех, кто приходил из дальних деревень, потому что не мог продать там свои изделия. Если кувшин или блюдо стоили дороже, чем просил хозяин, Эсма называла настоящую цену.
Молодая женщина начала мечтать о том, как накопит денег и поедет в Басру вместе с Джалилой — отыщет отца, мать, сестру, братьев, племянников, обнимет их и расскажет, что она счастлива, независима и свободна.
Беда подкралась совсем не с той стороны, откуда ее следовало ожидать. Эсма не спеша раскладывала товар, любуясь солнечными бликами, игравшими на поверхности ярко начищенных изделий. Ее жизнь изменилась, даже Джалила, ее единственное сокровище, стала другой — веселой, шумной, счастливой. Ее щечки расцвели, как розы, смех звенел, как щебетание райской птички. По вечерам мать и дочь вволю наслаждались чтением сказок и волшебных историй. Иногда к ним приходила Зейнаб с детьми. Случалось, и муж соседки, веселый водонос Меджид, заглядывал на огонек: они играли в игры, делились впечатлениями дня. Эсма искренне полюбила своих соседей; эти простые, честные, отзывчивые люди стали для нее второй семьей.
— Давно торгуешь, женщина?
Услышав незнакомый голос, Эсма вздрогнула и повернулась. Перед ней стоял мужчина. Все в нем было каким-то скрытым, смазанным, неопределенным — возраст, внешность, одежда. Только в глазах таился жестокий блеск.
— Что вам надо? — вежливо спросила Эсма, не уловив смысл вопроса.
— Где твой муж? Я хочу с ним поговорить.
Женщина опустила руки и пристально посмотрела на собеседника. В ее душе зрела тревога.
— У меня нет мужа. Я вдова.