Украденный сон
Шрифт:
– А как вы запомнили, что было тепло?
– На ней шикарный костюм был. Она пришла к Лельке, а я как раз уходить собрался, в прихожей и столкнулись. Вика была без плаща, в одном костюме, значит, тепло было.
– Может быть, ее привезли на машине, потому она была без плаща?
– Может быть, – Колобов неопределенно хмыкнул. – С этой шлюхой все может быть.
– Вы назвали Еремину шлюхой. Вы не одобряли ее поведение?
– Да мне-то какое дело? Лишь бы не мешала.
– А Еремина вам
– С чего вы взяли?
– И все-таки, как вы лично относились к ней?
Опять неопределенное хмыканье и пожимание плечами. Нет, Василий Колобов явно не был тем свидетелем, о каком можно только мечтать. Работал он продавцом в круглосуточном коммерческом киоске на Савеловском вокзале, сутки трудился – сутки отдыхал.
– Скажите, Вика никогда не приходила к вам на вокзал?
Вопрос этот Колобову явно не понравился. Ухмылка исчезла, он набычился и стал отвечать сквозь зубы.
– А чего ей там делать?
– Я не спрашиваю вас, что ей там было нужно, я спрашиваю, не видели ли вы когда-нибудь Викторию Еремину на Савеловском вокзале. И если видели, то когда, с кем она была, подходила ли к вашему киоску и что при этом говорила. Вопрос понятен?
– Не было ее там. Ни разу не видел.
– А вы никогда не приходили к ней на работу?
– Зачем? Чего я там забыл? Я и знать не знаю, где она работала.
И так без конца – "не знаю, не помню, не был, не видел… ".
– Когда вы узнали, что Еремина исчезла?
– Лелька сказала… в конце октября, что ли. Вроде того.
– Что конкретно она вам сказала?
– Что Борька Вику разыскивает, она на работу не ходит и дома ее нет.
– В тот период ваша жена никуда не уезжала из дома? В другой город или просто к подруге на несколько дней?
– Вроде нет.
– Вроде? Вы обычно бываете в курсе, где находится Ольга?
– Обычно – нет. Меня сутками дома не бывает. Я через день работаю, так что…
– А в те дни, когда вы не работаете?
– Тоже дома не сижу. И Ольгу не проверяю. Главное – чтобы в доме было чисто и еда приготовлена. Остальное – не мое дело.
– Она же ваша жена. Неужели вам безразлично, где она бывает и что делает?
– Почему безразлично?
– Вы, по-моему, сами так сказали.
– А по-моему, я так не говорил.
– Вы сами в конце октября никуда не уезжали?
– Нет.
– Все время работали через сутки?
– Все время.
– Придется съездить на вокзал, поспрашивать у местной торговой публики об этом Колобове, – задумчиво сказала Настя. – Что-то он задергался, когда его спросили, не видел ли он Вику на вокзале. Один человек едет на Савеловский, другой – к Ольге Колобовой. Быстренько.
– Да сколько же можно! – жалобно причитала Колобова, прехорошенькая пухленькая блондинка с
– Вы уже в который раз меня допрашиваете.
– Я вас не допрашиваю. Мы просто побеседуем. Скажите, Ольга, почему вы бросили работу и сидите дома?
– Вася настоял. Ему домработница нужна, а не жена. А мне так даже лучше дома быть, чем стены штукатурить.
– И вам не скучно?
– Не-а, не скучно. Наоборот, хорошо. У меня раньше никогда своего дома не было, сначала детдом, интернат, потом общага, зато теперь я целый день убираюсь, полы намываю, пыль протираю, ванну надраиваю. Готовлю тоже с удовольствием.
– Для чего же так стараться, если муж работает через сутки, а в свободные дни тоже дома не сидит?
– Для себя стараюсь. Я прямо балдею от этого. Вам не понять.
– А готовите для кого? Тоже для себя?
– Тоже. Хватит с меня детдомовской баланды. И потом, Василий любит гостей приводить, и всегда без предупреждения, прямо как будто нарочно делает. Если в доме накормить нечем – скандал. Так что я постоянно нахожусь в боевой готовности.
– Бывает, что он приводит гостей, а вас нет дома?
– Часто бывает. Я же не пришпиленная к этой хате, а он заранее не говорит, когда придет и с кем.
– И как же тогда? Тоже скандал?
– Не-а. – Комочек жевательной резинки, мелькнув между мелкими неровными зубками, перекочевал с одной стороны на другую. – Ему главное – чтобы чистота была и полный холодильник, разогреть он и сам может. Когда гости в доме, я ему вообще не нужна. Я у него вроде мебели.
– И вам не обидно?
– А чего обижаться-то? Я ж не по любви замуж выходила.
Ваське домохозяйка нужна, а мне – квартира, чтобы своя, со своей кухней, со своей ванной. Пока я в общежитии стройтреста жила, у меня и надежд никаких не было на собственную хату.
– Ваш муж никуда не уезжал в конце октября?
– Нет, это точно. Он ни одного дня на работе не пропустил.
– Откуда вы знаете?
– Я езжу на вокзал, проверяю.
– Что?!
Просто поразительно, насколько эта жеманная пушистая белая кошечка была откровенна. Трудно было понять, то ли это неприкрытый цинизм, демонстративно не желающий рядиться в одежды благопристойности, то ли искренность дошедшей до отчаяния женщины, которая уже не может и не хочет лгать ни самой себе, ни другим.