Украду твою жизнь
Шрифт:
– Выйдешь, станцуешь стриптиз, а затем подойдёшь ко мне, – объясняет мне так, будто у меня одна лишняя хромосома.
Я оглядываюсь на танцовщиц, на них так мало одежды, что для стриптиза снять с себя останется лишь трусики и лифчик. Боже, какой позор.
Глава 12
Без дальнейших объяснений он оставил меня в комнате с девушками, яркими, как ёлочный дождь, и удалился.
Интересно, как его бабушка смотрит на то, что её внучек приглашает стриптизёрш? Славянок.
В голове тут
Девочки сначала рассматривали меня – новенькую, там, где стояли. А затем стали подходить поближе, улыбаясь, как дружелюбные пираньи, засыпая вопросами.
Давно ли я знаю Ямадаева? Что танцую? Где ещё работала?
– Хозяин этого дворца сказал, чтобы я тебе помогла с выбором наряда, – пробиваясь сквозь толпу девчонок, обращается ко мне симпатичная брюнетка возраста Якуба. – Как тебя зовут?
– Китекет, – отвечаю на автомате, а сама думаю, как уговорить её передать записку моей семье. Уши от волнения горят, как шапка на воре.
– Понятно, ты новая любимая игрушка Якуба, – осматривает меня с головы до ног. Очень внимательно. Ухмыляется. Взгляд у неё недобрый, холодный.
– Новая? – уточняю. – И сколько у него их?
– Садись, – указывает на стул, я усаживаюсь, и она принимается наносить косметику на моё лицо. Зеркало за моей спиной, поэтому мне даже не видно, что она делает. – А ты думала, что единственная?
Единственная невольница – по крайней мере, надеюсь на это. Любопытство оказывается сильнее гордости, развязывая мне язык.
– И какие они, его бывшие?
– О, крошка, он любит опытных девочек, – мечтательно улыбается.
Догадываюсь, что между ними что-то было. Иначе отчего её взгляд подёрнулся дымкой. Только, вероятно, давно. Но считает ли она меня своей конкуренткой, согласится ли помочь мне?
Страшно, но я понимаю, что после выхода к гостям второго шанса может и не быть.
– Можно тебя кое о чем попросить?
Девушка приподнимает вопросительно бровь, продолжая колдовать надо мной.
– Якуб не разрешает мне общаться с другими мужчинами, а мне нужно передать весточку моему брату, – строю из себя наивную дурочку и хлопаю ресницами.
Наслышана я о собственнических порывах кавказских мужчин.
– У нас забрали сотовые телефоны, здесь нельзя вести съёмку, – сообщает девушка, и я испытываю острейшее разочарование, которое с трудом удаётся скрыть.
– Понятно. А если я напишу тебе записку, отправишь эсэмэску?
– Ну, можно попробовать, – нехотя соглашается.
Я нахожу на столике ручку и листочек, судорожно размышляя, что на нём нацарапать.
В дверь начинают стучать, торопя на выход, а девушка раздражённо следит за моими движениями. На листочке с номером Сабурова пишу всего три слова: «Найди меня. Пирожок».
Звучит пошло, но назваться собственным именем я опасаюсь. А так он точно догадается, о ком речь. Передаю сложенную записку девушке, и она запихивает её в свою косметичку, а мне остаётся только молиться, чтобы сообщение дошло до адресата.
– Якуб
Но вместо этого она прячет мои волосы под сетку, и я догадываюсь, что на мне будет парик. Чёрное каре с чёлкой. Прямо Ума Турман в «Криминальном чтиве». Когда оборачиваюсь к зеркалу, на меня смотрит ярко накрашенная незнакомка. Пухлые алые губы, глаза с огромными стрелками. Я не то что на Серафиму не похожа. Я на себя не похожа.
Закончив с макияжем, девушка подходит к стеллажу с пёстрой одеждой. Перебирает яркие шмотки, останавливаясь на блестящем алом платье.
– Тут мало кому оно впору, а тебе будет в самый раз, – передаёт мне переливающееся на свету короткое платье, чулки в сеточку и нижнее белье под платье. Трусики – только название. Три лямки, одна из которых должна утонуть между ягодиц. – Тут сбоку заклёпки, его можно сорвать одним движением.
– Я совсем не умею танцевать стриптиз, – растерянно произношу, беря в руки вещи.
Русские народные танцы, которые я танцевала в одиннадцать лет, затем отдав предпочтение латиноамериканским, мало походили на стриптиз. Но мне вовсе не хотелось посрамить честь сестры. Могу, конечно, повести хоровод. Но вряд ли кто-то из местных оценит. Впрочем, если я буду снимать в процессе платье…
– Одевайся, времени мало. Повиляешь бёдрами, им с хватит лихвой. Главное – тряпки сними, – буднично объясняет и вкладывает мне в руки бокал с шампанским, – твой выход после нас. Выпей, расслабься.
Понятно. Похоже, я закрываю это шоу. Радуюсь только тому, что распознать меня под тонной грима будет почти невозможно. А значит, острый стыд будет не таким болезненным.
Девушка, красившая меня перед уходом, поручила выбрать туфли. Мало что подходило под платье. Перебрав все варианты, которые они с собой привезли, выяснила, что впору пришлись лишь пошлые лаковые шпильки. Красная подошва. Подделка под лабутены.
Танцовщицы уже выбежали на импровизированную сцену, и я последовала за ними. Они встали в ряд за каким-то мужчиной с микрофоном. Мне показалось, что в этой суматохе я могу совершить побег, но стоило оглянуться, как я встречалась взглядом с охранником.
Похоже, Якуб частенько устраивал подобные представления для друзей. Села на пол, спрятавшись за плотной шторой. Выглянув за неё, обнаружила множество гостей, вольготно развалившихся на диванах. Куривших кальян и пивших алкогольные напитки. Все мужчины. Очевидно, «ярые» мусульмане.
Смутная догадка пришла в голову. Не окажется ли, что после выступления танцовщицы побегут развлекать друзей Якуба? А я, по всей видимости, уготована для хозяина вечера…
При смене мелодии каждая последующая девушка будто оживала. А танцевавшая до неё уходила в тень и принимала замысловатую позу. К собственному удивлению, мне понравилось шоу. Наблюдала за ними с открытым ртом. За тем, как раскрепощённо они двигались. Уверенно и эротично.