Украина – четверть века незалежности. Взгляд постороннего. Книга первая. Время беды
Шрифт:
Анатолий, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», рассказывает о применении огнестрельного оружия следующее: «Первый выстрел был еще на Грушевского 19 января. Но вот в ночь на 18 февраля там уже в открытую стреляли. Хотя мы думали, что это дезинформация, что у них оружие есть, когда мы освободили весь первый круг Верховной рады, Кабинета министров, везде уже их оттеснили к Майдану. Мы спускались по Институтской улице, первой – наша рота. Первый же спуск сразу и не поняли, когда шли посередине. Водитель потом уже нам объяснил: по ним стрельба пошла, в самой машине. Потом мы увидели у водомета лобовое стекло бронированное, в него напротив головы почти чуть-чуть – нам, может, повезло, слава богу, – стекло бронированное, пробито насквозь, пуля вошла возле головы водителя. И также были выстрелы в большие дырки, из чего, конечно, они такого стреляли по кабине машины».
Денис, подразделение милиции специального назначения «Беркут», говорит: «С их стороны применялся калибр 7,62 – это различные винтовки и различные дробовики. Пистолеты 9 миллиметров. Я в госпитале лежал, очень много ребят с ранениями именно 9-миллиметровыми. Дробь, еще были охотничьи, отличные ружья, дробовики. В щит пять копеек проходит, пять копеек – это диаметр отверстия входного, именно в щите. Вы представляете, какой калибр? Машина, которая водомет, – тот же калибр. Это просто на слона можно было идти охотиться. С чего хотели, с того и стреляли, так просто. В безоружных. Мы стояли вообще без ничего».
Анатолий, подразделение милиции специального назначения «Беркут», рассказывает об использовании малокалиберного оружия: «Да, это 5,6 миллиметров, оно малокалиберное, но с оптикой. Им очень метко стреляли. Еще люди видели своими глазами нарезные карабины, видели пистолеты, гладкоствольное. Я вот скажу так, 19-го снайперской стрельбы не было точно, потому что стреляли по нам, тогда это было больше карабин или ТОЗ, хотя ТОЗ вряд ли, либо нарезное оружие охотничье, с оптикой. Это было, потому что я знаю, там немного выстрелов было. Тогда пистолет стрелял больше, 18-го, то есть это было единично. Когда наш водомет заехал чуть вперед, размывать их баррикады, он вернулся оттуда как решето, и там были пули, в основном 5-го калибра, то есть это говорит о том, что не было у них на руках такого оружия. Потому что, если б было больше, было бы нас больше, пострадавших. Когда ребята говорили, что 18-го вечером, к утру 19-го, они же приезжали на Майдане, пытались зайти куда-то ближе уже, то в них просто с обреза в открытую стреляли. И было много вот этого огнестрела дробью. Просто она была разного калибра, от маленького до большого, до пуль».
Анатолий, получивший травмы различной степени тяжести, рассказывает о вооружении боевиков, остановивших их автобус около города Корсунь-Шевченковский: «С оружием около автобуса находилось человек пятьдесят. Сначала начали палками бить стекла, потом, по мере разъярения, начали стрелять по окнам, забрасывать «коктейлями Молотова». Стреляли из ружей, из автоматов короткими очередями – на три-четыре патрона. «Калашей» я видел штук десять, один гранату показывал – лимонку, ребристую такую, зеленую. Стреляли и по колесам, и по окнам автобуса. Одеты все были разнообразно – гражданская форма одежды вперемежку с военной, кажется, штатовской. У некоторых были рации. Разгрузки были, бронежилеты, защита, причем в бронежилеты были экипированы примерно половина боевиков, окруживших автобус. Кроме нарезного оружия у части боевиков было как гладкоствольное охотничье оружие, так и форт-500, применяемый «Беркутом». Из них тоже стреляли по нам. Из пистолетов я видел пистолет Макарова и различные «травматы»«.
Сергей, военнослужащий срочной службы ВВ МВД Украины, 19 лет: «Я начал выходить с «монолита», и в меня попали «коктейлем Молотова». У меня начинает гореть экипировка, я начинаю гореть, бросаю щит, начинаю тушить руки, потом понимаю, что я еще и сзади горю, я хочу лечь на землю, чтобы меня потушили. Сначала я не подумал, что огне-стрел». Он описывает пулю, которую из него извлекли врачи: «Охотничья пуля – американская, она на дикого зверя предназначена и название ее Бизон-с. Можете тоже глянуть, форма какая. Она 42 грамма идет, там калибр тоже внушительный. Пуля такая своеобразная, по форме бочонка плоская, что с одной, что с другой стороны, специально на разрыв. Предназначена не на вылет, а чтобы оставалась».
Сотрудники милиции – отмечают слаженность действий определенных групп боевиков, а так же наличие в толпе координаторов, отдающих команды на совершение массовых противоправных действий.
М.С. Григорьев «Евромайдан»
Богдан, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший отравление продуктами горения, также отмечает грамотность действий активистов-боевиков Евромайдана: «Довольно грамотно и слаженно они действовали. Когда еще начинались стычки без огнестрельного оружия, к щитам выходили самые активные, самые дерзкие участники этих потасовок. Закидывали камнями, били палками, но как только отдавали команду «Беркуту» на наступление, самые активные куда-то сразу переходили, за такой живой щит, из каких-то пожилых женщин, мужчин, обычных митингующих. Обычные митингующие, они тоже были вооружены, но в основном палками, не топорами, как боевики. Вооруженные боевики пользовались просто-напросто живым щитом. Я не знаю, как люди на это соглашались, держали щиты или милицейские, или деревянные и просто прикрывали вооруженного боевика, пока он делает пару бросков».
Андрей, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший огнестрельное ранение, указывает на координаторов действий боевиков: «Как я понимаю, у них там были старшие. Потому что видно было, что некоторые люди ходят и показывают им какие-то знаки, координируют. Много таких случаев было. Выделялись люди в красной яркой одежде, типа горнолыжных костюмов. Я заметил, что стояли они через каждые метров двести-триста в шахматном порядке».
Об этом же говорит Денис, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший огнестрельное ранение: «Была такая ситуация, все начали кричать, один руку поднял – хоп, тишина. Они все молчат, то есть они слушаются, у них есть руководители, главные, которые всем этим руководят. Он сказал, подает команду – они делают. Сказал – они все сделают. Не просто сами по себе, захотелось – покричал, постучал по трубе. Там все определено, все подготовлено, все по плану они действуют».
Александр, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший травму ребер, также указывает на координацию действий боевиков: «Я вам так скажу, что кто-то руководил этим движением, кто-то координировал, потому что очень уж они действовали слаженно и профессионально. То есть по команде они делали. То коктейли они кидают – сразу в ряд коктейли летят, то кирпичи. То они выдергивали кого-то из наших, довольно профессионально это у них получалось, – десяток может подбежать и начать выдергивать. За щит хватают, кто щит не отпускал, тот и уходил туда».
О наличии командиров и слаженности действий боевиков говорит и сотрудник подразделения милиции «Беркут» Андрей, побывавший в плену и получивший ранения различной степени тяжести: «Слаженно, по-любому. Они знали, куда бьют, как делать это. Слаженность была, когда мы вышли, они начали отходить, но потом. Вот откуда они могут знать, сколько нас пойдет потом? Если это просто толпа, то они бы посмотрели и не стали бы ничего делать. Атак мы вышли, а забежать обратно не успели. У них было слаженно, командиры у них были».