Украинка против Украины
Шрифт:
Этот "дух", разбивая ярмо неволи и замки тиранов, занимается революционной деятельностью. Иисус Христос, будучи носителем всей полноты Святого Духа, ничем подобным не занимался. Он призывал отдать кесарю кесарево, а Богу — Богово. Святой Дух прежде всего соединяет стяжавшего Его человека с Богом. У Гейне о Боге нет ни слова. Его "дух" занят только мирскими делами:
Давні смертні рани гоїть, Відновля людські права, Поміж людом чесним, добрим, — Рівність, воля настава. Дух святий жене темноту І химери чорні пріч, Що псують кохання й втіху, Дражнять нас і деньі ніч. ЗбройнихЭти гордые рыцари (а гордыня с благодатью Святого Духа, как известно, несовместима) вооружены дорогими мечами. Со своими хоругвями они напоминают каких-то крестоносцев:
Дорогі мечі в них сяють, Корогви святі у них! Ти б хотіла, любко, бачить Гордих лицарів таких? Ну, поглянь на мене, любко, Сміло глянь і поцілуй, Бо святого духа лицар, Сам такий я, — не здивуй!Любка, очевидно, была заинтригована: оказывается, один из этих гордых рыцарей — это сам певец, её собеседник. Каков "дух" этого поэта, такие у него и молитвы. Вот "молитва" Гейне:
Хто благає матір божу, Хто святих Петра і Павла, Я ж одну благаю тільки — Сонце ясне, любку гожу: "Будь до мене прихильніша, Дай розкоші, поцілунків! Ти, з дівчат найкраще сонце, З сонців дівчина ясніша!Любке уже молиться начинают. Таков был "дух" Гейне. Таким же был и "дух", в которого верила Украинка. Любка, правда, была другая.
"Дух" Гейне — чисто мирской "дух", или "дух" мира сего. И стоит за ним князь мира сего. Именно он бросает людей в атеизм, богоборчество и революцию. Друзьями политического эмигранта Гейне в Париже были политэмигранты Маркс, Энгельс и прочие революционеры. Советы Маркса поэт очень ценил и учитывал. Гейне хорошо узнал своих друзей и справедливо называл их "обожествившими себя безбожниками". Он знал, о чем говорит. Маркс, например, дебютировал в печати со своими "Неистовыми песнями". В одной из них фигурирует некий скрипач, у которого "скрипка яростно хохочет". У него интересуются:
Что поешь на скрипке дикой, Вкруг глядя с тоской великой? Кровь в тебе, огня ль поток? Стой! Не выдержит смычок.А тот отвечает:
Что пою? Спроси, что к скалам Волны мчатся, вал за валом! Чтобы разорвалась грудь, Чтобы душу в ад метнуть. (3)Ему говорят:
Не кощунствуй! Кто поет, Светлым богом избран тот.В ответ он угрожает:
Ты о чём? О песнях рая? Саблей зарублю тебя я. Бог не знает песен, — нет. Песни — это адский бред, Что ведет к безумью души. Мне напел их дьявол в уши, Дьявол такт мне отбивает, Он — смычок мой направляет. Сердце, струны и смычок! Разорваться — вот ваш рок.Кроме "Неистовых
В песне "Человеческая гордость" говорил о себе скромно:
Я бы мир весь вероломный Вызвать мог на беспощадный бой, Пусть бы он упал, огромный — Пламя б он не погасил собой! Словно бог, по мирозданью Средь развалин шествовал бы я, Слово каждое — деянье, Я творец земного бытия!Я, я, я… Марксистские воззрения Украинки будут рассмотрены ниже. Поэтому еще только один, последний, фрагмент — из незаконченной трагедии молодого Маркса. Её герой, презирая и отвергая негостеприимный мир, хочет погрузиться в небытие и увлечь за собой всю вселенную:
Всё гибнет! Час прошел, недвижны Оры, И падает пигмеево строенье! Прижму я скоро вечность к сердцу крепко И ей людское прокричу проклятье… И мне вплестись в то колесо огня И в круге вечностей плясать от счастья? Когда б всепоглощающую бездну Вне их нашел — я бросился б в нее, Мир сокрушая между ней и мной, Он развалился б от моих проклятий, Я обнял бы глухое бытие, Оно в моих погибло бы объятьях И погрузилось бы навек в ничто; Исчезнуть и не быть — вот жизнь была бы!.. Да, это было бы круто. Но — не судьба: Расколоты и связаны навек, Привязаны мы к глыбе бытия, Привязаны мы к ней, навек, навек, Миры, поняв свой рок, катятся прочь И песню смерти собственной поют, А мы, мартышки пред холодным богом, Еще отогреваем мы змею На полной страсти и огня груди, Она же вырастает в Облик Мира И жалит нас с высот недостижимых! А скучная волна шумит все время, Чтоб гнусность сделать хуже, в ухо нам, Но хватит — жребий брошен — все готово, И лживое разрушено заклятье, Проклят конец того, что создало проклятье! (3)Таким был юный сатанист, друг и единомышленник Гейне. Если Маркс был сильнее в философии, то Гейне — в поэзии. Но оба дышали одним духом.
Итак, "дух" Гейне не имел ничего общего со Святым Духом. Бог его не интересовал. Он желал устроиться без Него: "Ибо я верю в прогресс, верю, что человечество создано для счастья…" Кем создано? Может стоит сказать хотя бы "спасибо"? Но вопросы повисают в воздухе, а Гейне продолжал: "Уже здесь, на земле, хотел бы я, при благородном посредстве свободных политических и промышленных учреждений, утвердить то блаженство, которое, по мнению набожных людей, воцарится лишь на небесах в день Страшного Суда".
Хотеть, как известно, не вредно. Но вредно отворачиваться от источника жизни вечной. Потому что "в день Страшного суда" блаженство ожидает того, кто не прятался от Святого Духа при жизни, а выполнял волю Творца. А кто от Него отворачивался и бегал, тому будет не очень приятно. Стоит только представить себе летучую мышь на ярком солнечном свету. Это больно. Это страшно.
Гейне в молодости был не просто атеистом. Он был богоборцем. В стихотворении "Мировая тьма", например, описывается штурм небес подземным воинством: