Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы
Шрифт:
История украинского национального движения в границах УССР доведена до 1939 г., то есть до присоединения Западной Украины. История восточных и западных регионов современной Украины, несколько сот лет находившихся в составе разных государств, сильно отличается по своему характеру, внутренней логике и проявлениям. Политические режимы СССР и межвоенной Польши также весьма не похожи друг на друга. Соответственно, совершенно различными были и судьбы украинского национального движения в УССР и на Западной Украине. Поэтому имеет смысл вынести за скобки деятельность националистов вне территории Советской Украины, а также процессы, протекавшие в среде украинской эмиграции. Естественно, при более глубоком и всестороннем подходе к этой безграничной теме было бы весьма желательным осуществить комплексное исследование, которое включало бы в себя изучение истории национального движения в Галиции, Подкарпатской Руси (Закарпатье) и на Буковине, в украинской эмиграции, и их взаимодействия на идейном и организационном уровне с национальным движением в УССР. Но это – тема последующих работ в данной области.
Выбор 1939 г. как верхнего хронологического
Привычным рубежом мог бы стать 1920 или 1921 г., то есть окончание Гражданской войны и начало перехода к мирному времени. Однако нужно отметить, что единого мнения о сроках окончания Гражданской войны на Украине нет. Отсчет можно вести от завершения боевых действий против польских интервентов или разгрома белой армии генерала П. Н. Врангеля осенью 1920 г.; от момента заключения в марте 1921 г. Рижского мира между РСФСР и УССР, с одной стороны, и Польшей – с другой. За точку отсчета окончания Гражданской войны по всей стране можно принять X съезд РКП(б) (март 1921 г.), подведший зримую черту под военным временем и политикой, проводимой партией большевиков в этот период. Однако результаты этого курса стали заметны не сразу, да и обстановка на Украине была далека от мирной. Завершение военных действий можно также датировать разгромом отрядов петлюровского атамана Ю. Тютюнника, вторгшихся на территорию УССР в ноябре 1921 г., или ликвидацией повстанческой армии Н. И. Махно. Но при этом нельзя забывать, что вооруженная борьба на Украине не прекращалась: не был полностью уничтожен и на протяжении еще нескольких лет процветал бандитизм. А поскольку не последняя роль в нашем исследовании отводится изучению состояния народных масс, то искусственно разделять повстанчество и бандитизм, скажем, 1921 и 1922–1923 гг. было бы нежелательно, да и весьма проблематично. Таким образом, процессы, имевшие место в начале 1920-х гг., были неотделимы от предшествующих событий времен революции и Гражданской войны. Этим и продиктовано отсутствие четко очерченной нижней границы исследования.
В качестве условной даты может быть выбран 1922 г., когда произошло образование СССР, изменившее политическую обстановку на территории бывшей Российской империи. И хотя шедшие в обществе процессы в связи с этим событием не претерпели коренного изменения, власть и политика, которую та проводила, остались прежними, тем не менее 1922 г. стал определенным знаковым рубежом. Образование на месте осколков старой России союзного государства придало юридическое оформление взаимоотношениям между руководством Украинской республики и московским центром, определило их полномочия и в известной степени сняло возникавшее время от времени между ними напряжение. Вместе с тем тогда же были заложены семена будущих спорных моментов как между республиканским и центральным руководством, так и внутри самой украинской партийно-республиканской верхушки, которые заключались в соответствии или же несоответствии (в зависимости от позиций и взглядов наблюдателя) проводившейся политики тем принципам, на которых было основано новое государственное образование.
Все эти процессы оказали большое влияние на украинское национальное движение и близкие к нему течения в коммунистической партии, которые были, по сути, его идейными разновидностями. Кроме того, образование весьма необычного по своей организации союзного государства стало в то время (помимо реализации планов всемирной революции и организации мировой республики Советов) ответом на деятельность национальных движений, в частности украинского, символизируя определенный компромисс между центростремительными и центробежными тенденциями на одной шестой части суши. Таким образом, 1922 г. может считаться хотя и условным, но все же рубежом, с которого начался новый период в развитии нашей страны. Конечно, начинать отсчет с 1922 г., без анализа предшествующего развития движения, невозможно. Поэтому там, где это необходимо (например, при рассмотрении вопросов, касающихся повстанчества или связанных с уровнем развития национального сознания крестьянства), нижняя хронологическая граница будет сделана прозрачной.
Рассматриваемый период, в свою очередь, можно подразделить на два временных отрезка. Дело в том, что процессы, протекавшие в 1920-х и 1930-х гг., по своему содержанию и своей внутренней логике диаметрально противоположны. 1920-е гг. были временем выхода СССР из затяжных войн и разрухи, временем восстановления хозяйства и создания нового союзного государства, временем укрепления позиций большевиков. В области национальных отношений это десятилетие ознаменовалось «заигрыванием» коммунистов с национальными движениями, поддержкой из тактических соображений их целей и постепенным перехватыванием у них инициативы в руководстве национальным строительством.
1930-е гг. стали прямой противоположностью предыдущему десятилетию. Переход к форсированной социалистической модернизации экономики и социальной структуры общества не мог не затронуть и национальную сферу. Прежний курс на развитие «ранее угнетенных» (как в то время официально провозглашалось) народов за счет русских и за счет интересов единого государства, выражением чего, в частности, являлось терпимое отношение к национальным движениям, был заметно скорректирован и заменен идеологией советского патриотизма. Это не означало прекращения помощи национальным республикам, но их население уже не именовалось «ранее угнетенным», а их национальное развитие уже не осуществлялось только за счет РСФСР. Принятие руководством страны на вооружение модернизационной идеологии советского патриотизма означало переход к развитию СССР как единого социально-политического организма и формированию в нем новой надэтнической национальной общности – советского народа, а также отказ от той политики по отношению к национальным движениям, которая проводилась в прежнее десятилетие. Последние были ликвидированы не только на уровне движений или идейных течений, но и на личностном уровне. Перипетии этих двух разных, но взаимосвязанных и взаимообусловленных этапов отразились на судьбе украинского национального движения самым непосредственным образом.
К вопросу о национальном движении
Но что же такое национальное движение? Каковы его функции? Какой смысл мы вкладываем в понятия национальное строительство и формирование национальной общности? На этих вопросах необходимо остановиться подробнее, раскрыть их, не вдаваясь, однако, в теоретические тонкости. Они рано или поздно заканчиваются риторическими вопросами: что такое нация, чем она отличается от этноса; является она феноменом этническим, политическим или культурным; а также что такое национализм, национальное самосознание и прочие категории, так или иначе связанные с проблемами осмысления нации. Все эти вопросы выходят за рамки настоящего исследования. Здесь же следует хотя бы вкратце обрисовать методологические подходы к указанным проблемам.
Концепций и теорий нации и национализма, пожалуй, столько же, сколько и авторов этих концепций, и единого мнения о сущности этих феноменов, по сути, нет. Также нет и единой точки зрения, что такое украинская нация и что она собой представляет [9] . Более того, создание универсальной теории национализма представляется невозможным, ибо свести все многообразие человечества к неким единым для всех лекалам весьма затруднительно. Впрочем, нации и национализмы в этом «не виноваты»: не меньшие трудности возникают и при попытке создать некие единые стандарты социально-экономического развития разных обществ. И наконец, надо помнить, что все систематизирующие построения – это в известной мере абстракции, результат работы человеческого разума. Выдающийся русский химик академик А. М. Бутлеров, создавший и обосновавший теорию химического строения, повторял, что, как бы ни была совершенна теория, она только приближение к истине. Если сказанное применимо к естественным и точным наукам, то познание общества – сложной и тонкой системы, материальность которой отличается от материального в привычном понимании этого слова, и тем более его прошлого, оказывается задачей еще более трудной.
9
Касьянов Г. Теорії нації та націоналізму. Київ, 1999. С. 259.
Мир нельзя познать. Его можно познавать, изучать, бесконечно приближаться к истине. Как в действительности складывались нации, что послужило толчком к их формированию, какие факторы стали при этом решающими? Что вообще является движущей силой общества, что наполняет его Жизнью? Как национальные ценности, категории нации, стали основополагающими ценностями второй половины XIX–XX в. и даже современности, общественно принятыми, объясняющими и активно творящими мир? Со стопроцентной уверенностью этого сказать не может никто. Остаются анализ фактического материала, построение теоретических схем, бесконечное приближение к истине. Все это, без сомнения, затрудняет подход к исследованию конкретных вопросов, имеющих выход на теоретические аспекты, так или иначе связанные с проблемами нации и национализма. Но это не значит, что надо отказаться от попыток понять и объяснить пути общественного развития. Ведь жизнь как раз и состоит в движении, в вечном приближении.
Существует два основных подхода к феномену нации. Первый, примордиалистский, или этногенетический, основан на положении, согласно которому нация в форме этноса и народа существует во все времена. Она не остается в одинаковом состоянии и проходит различные этапы своего развития. Так как в основе ее лежит этническое общество, обладающее набором специфических черт, то и развитие нации происходит не с нуля, а состоит в последовательной смене стадий развития этноса в народ и нацию [10] . Приверженцы этого подхода, перенося его на украинскую почву, утверждают, что украинцы существовали с древних времен. Уже в Киевской Руси была создана украинская этнокультурная или даже этнополитическая общность. Попытки этой национальной общности перерасти в национально-государственную (Запорожская Сечь, княжество Русское, создание которого предполагалось по Зборовскому договору 1649 г.) были предприняты в XVI–XVII вв. После того как эти попытки окончились неудачей, данная общность продолжала существовать в латентном состоянии, находясь в составе Российской и Австрийской империй. В XIX в. она пережила период национального возрождения и приобрела черты современной украинской нации. Затем национальная общность снова вступила в борьбу за национально-государственный статус. В советское время она существовала уже в полулатентном виде (ведь и украинская нация, и украинская государственность были общепризнаны и зафиксированы), а на рубеже 1980–1990-х гг. снова претерпела возрождение и добилась-таки действительного превращения в национально-государственную общность.
10
Например, такой точки зрения придерживаются Э. Смит, Дж. Армстронг, П. Брасс. Из примордиалистов-«практиков» подобные суждения высказывал основатель украинской историографии М. С. Грушевский.