Укридж и Ко. Рассказы
Шрифт:
Ну а я? Даже и не подумал. Ибо он еще не договорил, как у меня в мозгу бомбой взорвалась идея.
— По рукам! — вскричал я.
— Э?
— Вот ваши пять шиллингов. Свистните собаке.
Он свистнул, и пес тут же прискакал. И я, помассировав ему ребра, подхватил его на руки, запихнул внутрь автомобиля и захлопнул дверцу. И тут увидел, что по дороге топает Адвокат Джо, расплескивая воду из большого ведра.
— Вот и вода, — сказал он, обошел автомобиль, отвинтил пробку радиатора и только прицелился лить в отверстие водичку,
— Кто посадил туда эту собаку? — осведомился он.
— Я посадил. Я ее купил.
— Ну так, черт дери, вытащите ее оттуда.
— Но я везу ее к себе домой.
— Только не в моем автомобиле.
— В таком случае, — говорю я, — купите ее у меня и делайте с ней, что хотите.
Он продемонстрировал избыток нетерпеливого раздражения.
— Никаких собак я покупать не собираюсь, — говорит он.
— И я не хотел, даже половины, пока вы меня не уломали. И не вижу, на что вы жалуетесь. Это живая собака, а та, которую вы всучили мне, была дохлой.
— Сколько вы за нее хотите?
— Сто фунтов.
Его слегка пошатнуло.
— Сто фунтов?
— Только и всего. Не проговоритесь про это ребятам, не то я буду выглядеть очень глупо.
Некоторое время он распространялся о том, о сем.
— Сто пятьдесят, — говорю я. — Цены растут.
— Ну послушайте, послушайте, послушайте! — говорит субчик Джо.
— Но вот что я сделаю, — говорю я. — И это последняя возможность. Сто фунтов с выплатой в течение минуты. После этого цена будет расти.
Корки, старый конь, в свое время я извлекал разные суммы из разных людей, и некоторые весело уделяли от своего изобилия, другие отстегивали с сухим видом, если можно так выразиться. Но ни разу за всю мою карьеру я не видел, чтобы мой ближний выкашливал требуемое в манере этого типчика, Адвоката Джо. Он отличался почти полным отсутствием шеи, и был момент, когда мне почудилось, что его вот-вот хватит удар. Лицо у него стало ярко-лиловым, а губы шевелились, будто он читал молитву. Но в конце концов он сунул руку в сумку и отсчитал указанную сумму.
— Благодарю, — сказал я. — Ну так всего хорошего.
Он словно бы ждал чего-то.
— Всего хорошего, — повторил я. — Не хочу ранить ваши чувства, малышок, но я должен отказаться от вашего общества. Мы приближаемся к цивилизованным местам, и в любой момент какой-нибудь мой друг может увидеть меня в вашем автомобиле, что подорвет мой светский престиж. Я пройдусь пешком до ближайшей железнодорожной станции.
— Но, разименягром…
— Так что еще?
— Вы что, не заберете собаку из автомобиля? — сказал он, изложив, какая это по его мнению собака. Кроме того, он добавил несколько критических замечаний по моему адресу.
— Я? — сказал я. — С какой стати? Я просто продал ее вам. На этом мое участие в сделке завершилось.
— Но как я доберусь до Сандауна, если
— А почему вы хотите добраться до Сандауна?
— Если я опоздаю, то потеряю сотни фунтов.
— Э? — сказал я. — В таком случае вы с радостью заплатите приличную сумму тому, кто поможет вам добраться туда. Я готов протянуть вам руку помощи, если меня заинтересовать. Извлечение собак из автомобилей требует услуг специалиста высокой квалификации, и я буду настаивать на соответствующем гонораре. Скажем, пятьдесят фунтов за выполнение работы?
Он тявкал бы еще долго, но я его перебил.
— Не хотите, как хотите, — сказал я. — Мне это безразлично.
Тут он вручил назначенную сумму, а я открыл дверцу и вытащил собаку на дорогу. Джо молча сел за руль и укатил. Вот так, Корки, я в последний раз видел этого человека. И больше не желаю его видеть. Скользкий тип, Корки. Нечист на руку. Из тех людей, кого следует избегать.
Я отвел собаку к двери коттеджа и заорал, окликая бородатого селянина.
— По размышлении она мне не понадобится больше, — сказал я. — Берите ее обратно.
— Э?
— Мне эта собака не нужна.
— Э! Но свои пять шиллингов вы назад не получите.
— Господь благослови тебя, мой добрый сельский труженик, — сказал я, дружески хлопая селянина пониже воротника. — Бери ее назад с моим благословением. Такие деньги я швыряю воробьям.
Он сказал «Э!» и затворился, а я зашагал в поисках станции. И я пел, Корки, старина. Да, малышок, твой старый друг, шагая по сельским проселкам, испускал трели, как чертов жаворонок.
На следующий день я заглянул к закладчику, выложил требуемую наличность, получил назад брошку и зашвырнул ее в ящик бюро.
А наутро объявилась моя тетка на такси, уплатила по счетчику, оттеснила меня в библиотеку и зафиксировала на месте огненным взглядом.
— Стэнли, — говорит она.
— Валяйте, тетя Джулия, — говорю я.
— Стэнли, по словам мисс Вайнинг, ты отказался позволить ей взять мою брильянтовую брошь.
— Совершенно верно, тетя Джулия. Она требовала взломать ящик вашего бюро, но я и слышать об этом не хотел.
— Сказать тебе почему?
— Потому что она потеряла ключ.
— Я имею в виду другое, и ты это прекрасно знаешь. Сказать тебе, почему ты не позволил ей взломать ящик?
— Потому что слишком уважаю вашу собственность.
— Неужели? Я же склонна думать, что ты не хотел, чтобы выяснилось, что броши в ящике нет.
— Не понимаю.
— Зато я поняла. Едва получила письмо мисс Вайнинг. Поняла все. Ты заложил эту брошь, Стэнли! Я так хорошо тебя знаю!
Я выпрямился во весь рост.
— Нет, тетя Джулия, вы, наоборот, знаете меня плохо, — сказал я холодно, — раз способны думать обо мне так. И разрешите мне сказать, пока мы еще не оставили эту тему, что ваши подозрения не достойны женщины, имеющей честь быть теткой.