Укромное место
Шрифт:
Служба окончилась. Все стали расходиться, тихо переговариваясь и вытирая глаза. Я шла с потоком людей, ноги у меня подкашивались, и я чувствовала, что могу грохнуться в любую минуту. К счастью, я заметила деревянную скамейку неподалёку и направилась к ней.
Практически упав на нее, я закрыла глаза. У меня кружилась голова. Я попробовала представить какими были для Брэда и Александры их последние ужасаные минуты. Дом дрожит, стены рушатся, и они понимают, что не могут ничего с этим сделать. Шум. Пыль. Темнота. Паника. Смертельный ужас, который Брэд и его жена чувствовали за своего сына и за еще не родившегося малыша. Александру нашли
– Вам нехорошо?
Это был Макс. Брат моего Брэда, о котором я не знала. Было сложно сказать, старше он или младше Брэда, потому что горе исказило его лицо.
– Минутная слабость, – сказала я. – Сейчас всё пройдет…
– Это тяжело для всех. – Макс утешал меня, хотя, по-хорошему, это я должна была принести ему свои соболезнования. – Вы подруга Али? Или Брэда?
– Я… Коллега по работе Брэда, – ответила я.
– Он был прекрасным врачом.
– Да, – сказала я. – Превосходным.
– Спасибо, что приехали. – Глаза у Макса были серые и очень несчастные. – Очень вам благодарен.
– Я должна была приехать.
Он кивнул. Мне на секунду показалось, что Макс хочет еще что-то добавить, но он заметил на дорожке мужчину в черном костюме, быстро попрощался и направился к нему. Высокий и поджарый, он произвел на меня хорошее впечатление и своим сочувствием вывел меня из моего полубезумного состояния. Я понемногу пришла в себя.
Крематорий я покинула только двадцать минут спустя. Следующий поезд до Дублина должен был быть через час, но я взяла такси до станции и пила водянистый кофе, ожидая его. Написала Клео и Сирше, что я еду обратно, и всё обошлось без происшествий.
Но я и не достигла того, чего хотела.
Попрощаться.
Почувствовать облегчение.
Перепрыгнуть через злость, непонимание и депрессию сразу к принятию события.
Я всё еще боролась за то, чтобы понять – Брэда больше нет в моей жизни. И никогда не будет.
И не знала, смогу ли это принять сердцем.
На этот раз из воспоминаний меня выдернул грохот на первом этаже. Я напомнила себе, что дверь я закрыла, а на окнах – решетки, так что в доме никого быть не может. Однако решеток не было на окнах спален, вспомнила я, и вскочила с постели. Кто-то мог залезть на второй этаж? Одному богу ведомо, что за злая силу действует в доме.
Я выглянула в окно одним глазком. Ничего не было видно.
Босиком я прокралась на первый этаж, держа шлепки в руках. Я всегда скептически относилась к тому, как женщины в кино идут узнавать причину подозрительных звуков. Кричала им, чтобы закрылись в спальне или позвали на помощь, позвонив по телефону. Но на двери моей спальной комнаты не было замка, а телефон я оставила на кухне заряжаться.
Я задержала дыхание, когда спустилась с последней ступеньки. Тишина. Если в дом залезли мародеры, то мародерствуют они как-то очень тихо. Я осторожно пробралась на кухню и сразу же увидела, что именно меня напугало. Мой телефон валялся на полу. Очевидно, он упал со стола на плитку, это и был звук удара, который я услышала. Я подняла его, надеясь, что экран чудом не разбился.
По корпусу пробежала трещина, но телефон работал. Я огляделась. Всё остальное было на своих местах, а дверь закрыта на замок. Я в полном одиночестве и никаких грабителей. Но кто – или что –
– Ты сходишь с ума, – пробормотала я, остановившись в центре кухни. – Ты же знаешь, что это бред. Вот ты и подвела себя к самому краю.
Уголком глаза я заметила какое-то мимолетное движение и услышала, что кто-то как будто скребется. Я подошла к коробке для мусора и заглянула в нее. Наглые глаза с янтарным блеском, не мигая, смотрели на меня в ответ. Серебристый котька свернулся внутри, решив, что газеты идеально подойдут для лежания.
– Снова ты! – воскликнула я. – Хочешь довести меня до сердечного приступа, негодяй?
Пушистик зевнул.
– Ты призрак или настоящий? – спросила я.
Он начал облизывать лапу и умываться.
– Жаль, я не знаю твоего имени.
Кот покончил с гигиеническими процедурами, потянулся, а затем снова свернулся клубочком.
– Ты, наверное, только по-испански понимаешь?
Он закрыл глаза.
– Ты тут живешь? – не отставала я.
Мышелов не обращал на меня ни малейшего внимания.
Но он определенно чувствовал себя тут хозяином.
Наглый котяра дрых в коробке, а я заканчивала уборку кухни. Он не открыл глаза, даже когда я случайно уронила на него использованное кухонное полотенце – перевернулся на другой бок и даже глаз не открыл. Живое существо в доме сильно меняло атмосферу. Я себя чувствовала тоже по-другому. Мне стало не так одиноко, как раньше. И как-то спокойнее.
И еще я почувствовала голод. Я не думала, что сегодня снова проголодаюсь, уж точно не после пирога и утреннего кофе. Понимаю, это нельзя назвать полноценным приемом пищи или здоровой едой, но я чувствовала себя такой сытой после этого, что была уверена – этого мне хватит с лихвой. Так бы и было, будь я в Дублине. Но здесь всё по-другому.
Несмотря на то, что я только что оттерла газовую плиту до блеска, я взяла сковородку, добавила масла и нарезала куриную грудку, которую купила ранее. Положила салатный микс и томаты в ярко-синию тарелку из кухонного шкафа, а затем наполнила бокал вином, которое купила в магазине в последний момент. Оно остывало в холодильнике с того самого момента, как я пришла домой. Я не собиралась пить его сегодня. Я купила вино на всякий случай, сама толком не понимая, каким может быть этот «всякий случай».
Я принесла телефон и маленькие беспроводные колонки с собой на веранду за домом, поставила там на каменный столик. Я включила один из своих любимых плейлистов, притащила бокал вина, жареную курятину, салат и огромную подушку. Подушку я взяла, потому что сесть можно было только на неудобную каменную скамейку, я не могла представить, что смогу просидеть на холодном камне хоть сколько-нибудь.
Музыка успокаивала. Вино было терпким на вкус. А салат и курица – вкусными. Томаты – сладкие, сочные, а курица – с насыщенным вкусом и ароматом. Я была удивлена. Я не только не повариха, я не очень-то и гурман. Сказать по правде, я воспринимаю еду как топливо. Какое-то топливо лучше другого (мое пристрастие к конфеткам «Maltesers» граничит с безумием), но я не тот человек, который будет восторгаться едой. И все же эта одинокая трапеза – под солнцем в совершенно незнакомом мне месте – была одной из лучших в моей жизни.