Укрощение королевы
Шрифт:
– Мой муж Герберт говорит, что Господь хранит тебя, – говорит она наконец.
– Ты должна умастить благовониями мою комнату. Отправь кого-нибудь в аптеку за травами и маслами. Пусть это будет розовое масло, лаванда, что-нибудь с сильным ароматом… Этот запах невыносим. Единственное, что я никак не могу выдержать. Я не могу из-за него спать. Ты должна с этим что-то сделать, потому что это и вправду выше моих сил.
Она кивает.
– Это из-за его ноги?
– Ноги и газов. Теперь моя кровать пахнет смертью и сортиром.
Она смотрит на меня так, словно я ее чем-то удивила.
– Смертью?
– Разложением,
– Конечно, здесь же умерла королева.
От ужаса я не сдерживаю крика, и когда на меня начинают оборачиваться фрейлины, я делаю вид, что закашлялась. Мне тут же подносят бокал с элем. Когда они отходят от меня, я поворачиваюсь к Нэн.
– Которая из королев? – В голове у меня бьется мысль о том, что это, должно быть, Екатерина Говард. – Почему ты не говорила мне об этом раньше?
– Королева Джейн, конечно.
Я знала о том, что королева Джейн умерла в родильной горячке, после того как дала жизнь принцу. Но я даже не подозревала о том, что смерть пришла к ней в этих комнатах. В моих комнатах.
– Неужели здесь?
– Да, – просто отвечает Нэн. – В этой самой комнате. – И, увидев мое изумленное лицо, добавляет: – В этой самой кровати.
Я оседаю на пятки, стискивая в руках четки.
– В моей кровати? В той кровати? Где я спала этой ночью?
– Но, Кэт, не нужно так переживать… Это было больше пяти лет назад.
Я дрожу – и понимаю, что мне никак не остановиться.
– Нэн, я так не могу. Я не могу спать в кровати мертвой бывшей жены.
– Тогда уже мертвых бывших жен, – поправляет меня она. – Потому что Екатерина Говард тоже тут спала. Это была и ее кровать.
На этот раз я не вскрикиваю.
– Я не вынесу этого.
Она берет меня за трясущиеся руки.
– Успокойся. Такова воля Господа. И он желает, чтобы ты это выдержала. Ты должна с этим справиться, и ты справишься. Я помогу тебе, а Господь придаст силы.
– Я не могу спать в постели мертвой королевы и быть наездницей ее мужа.
– Ты должна. Господь поможет тебе. Я молю Его об этом каждый день, чтобы Он помог моей сестре и наставил ее на путь истинный.
Я тут же киваю.
– Аминь, аминь. Господи, спаси и сохрани!
Пришла пора мне одеваться. Я поворачиваюсь к служанкам, чтобы они сняли с меня ночное платье, омыли водой с ароматными маслами и вытерли насухо. Затем переступаю в раскрытую передо мной великолепно вышитую нижнюю рубашку и стою, как кукла, пока служанки завязывают ленты и шнуры вокруг моей шеи и плеч. Фрейлины приносят целый ворох самых различных платьев, расшитых манжет и арселе [3] , чтобы показать их мне в сосредоточенном молчании, в ожидании моего выбора. Я выбираю платье из темно-зеленой ткани и черные манжеты и арселе.
3
Арселе – женский головной убор XVI в.; представлял собой металлический каркас ювелирной работы в форме сердца (или в форме подковы), надеваемый на плотный чепец.
– Очень скромно, – критично замечает моя сестра. – Но теперь ты уже закончила с черным цветом. Теперь ты молодая жена, а не вдова, поэтому должна одеваться ярко. Я велю принести кое-что другое.
Я люблю красивые платья, и она хорошо об этом знает.
– Да, и еще нужны туфли, – добавляет Нэн. – Мы пришлем к тебе сапожников. Теперь у тебя будет столько обуви, сколько ты захочешь. – Увидев выражение моего лица, она смеется. – Теперь у тебя полно дел. Тебе придется заняться своим окружением: половина Англии желает отправить своих дочерей к тебе в услужение. У меня есть целый список. Мы просмотрим их после утренней службы.
Одна из моих фрейлин выходит вперед.
– Простите, миледи, будет ли мне позволено просить вас об одолжении?
– Все просьбы мы будем выслушивать позже, после службы, – решает моя сестра.
Я переступаю край платья и стою без движения, пока служанки подвязывают юбку, зашнуровывают корсет и крепят манжеты, пропуская кружевные шнуры через специальные отверстия.
– Я пошлю за нашим братом, Уильямом, – шепчу я Нэн. – Хочу, чтобы он был здесь. И наш дядюшка Парр.
– Кажется, наша семья разрастается самым чудесным образом. У нас объявляются родственники по всей Англии. Все хотят объявить о своем родстве с новой королевой Англии.
– Я же не должна устраивать судьбу каждого из них? – с сомнением спрашиваю я.
– Тебе понадобятся люди, которые будут от тебя зависеть. Ими и стоит себя окружить. Конечно, свою семью стоит поощрять в первую очередь. Как я понимаю, ты пошлешь еще за дочерью Латимера, твоей падчерицей?
– О, Маргарита так мне дорога! – Внезапно мое сердце наполняется надеждой. – Можно я устрою ее при себе? И Люси Сомерсет, невесту моего пасынка? И мою кузину Боро, Елизавету Тирвитт?
– Конечно. И я подумала, что тебе стоит дать дядюшке Парру место при своей свите, и его жене, тетушке Мэри, и кузенам.
– О, да! – восклицаю я. – Мне бы очень хотелось, чтобы Мод была со мной!
Нэн улыбается.
– Ты можешь позвать кого хочешь и просить о чем угодно, особенно сейчас, в первые дни. Сейчас тебе будет все позволено. Тебе необходимы люди, преданные тебе телом и душой, чтобы они окружали тебя и защищали.
– Защищали от чего? – спрашиваю я, пока на моей голове крепят колпак, тяжелый, как корона.
– От всех остальных семей, – шепчет она, поправляя мои волосы под золотой сеткой. – От всех тех, кто пользовался своим родством с предыдущей королевой и не желает терять своего места. Например, от Говардов и Сеймуров. А еще тебе понадобится защита от новых советников короля – таких людей, как Уильям Пэджет, Ричард Рич и Томас Ризли. Они появились ниоткуда и не позволят новой королеве оттеснить от короля.
Нэн кивает в сторону Екатерины Брэндон, которая как раз входила в комнату, неся в руках ларец с драгоценностями, чтобы я могла выбрать те, что надену сегодня.
– И от таких женщин, как она, – добавляет она, понизив голос. – От жен его друзей и любых хорошеньких фрейлин, которые могут стать следующими фаворитками.
– Ну, не сейчас же! – восклицаю я. – Мы только вчера венчались!
Моя сестра кивает.
– Он жаден, – просто говорит она. – Ему всегда мало, и ему всегда хочется большего. Он никогда не насытится восхищением своих подданных.