Укрощение леди Люсинды
Шрифт:
– В таком случае мы уведомим Повелителя, милорды. Встретимся снова в это время на будущей неделе, чтобы сверить планы, – заключил герцог, после чего джентльмены раскланялись и засели за карточный стол.
Наутро епископ с супругой позвали Люсинду в утреннюю гостиную.
– Кэролайн убедила меня, что ты не станешь искать мужа, пока не получишь собственный дом, – начал Джордж. – Я не хочу стать причиной твоих несчастий, Люсинда, и поэтому уведомил банкиров, что они могут выдать тебе деньги. Покупай свой особняк на Трейли-сквер, дорогая. Я по-прежнему не уверен, что это мудрое решение, но, очевидно, ты не успокоишься, пока не настоишь на своем.
Он даже слегка улыбнулся, не испытывая ни малейших угрызений совести от собственной лжи.
– О, Джордж! – вскрикнула Люсинда, восторженно захлопав в ладоши. – Я немедленно пошлю к милому старичку Уайту и попрошу подготовить купчую. У нас есть время до отъезда из Лондона?
Джордж Уорт улыбнулся еще шире.
– Разумеется, – почти пропел он. – Кстати, Люси, я заодно распоряжусь обставить дом, там наверняка требуется ремонт. Мы с места не тронемся, пока все не будет улажено, дорогая.
Люсинда бросилась ему на шею и звонко расцеловала в обе щеки.
– Ты самый лучший брат на свете, хоть и тугодум.
– Тугодум?! – оскорбился Джордж. – О чем ты, Люсинда?
– Сделай ты это два года назад, все бы давно уладилось, – пояснила она. – Хорошо, что ты хотя бы сейчас прислушался к доводам рассудка и опомнился! Я очень счастлива!
Она снова расцеловала его и обратилась к невестке:
– Дорогая Каро, спасибо, что заступилась за меня!
– Я согласна с Джорджем, Люсинда, но понимаю также, что ты не выберешь мужа, пока не настоишь на своем. Вспомни, тебе уже двадцать пять! Молодость проходит, еще два-три года, и ты никому не будешь нужна, – резко бросила Кэролайн. – После того как ты отказала лучшим женихам, вряд ли в следующем сезоне тебе будет легко найти им замену!
Люсинда закусила губу, чтобы не рассмеяться. Бедняжка Каро, для которой вся жизнь заключается в доме, детях и муже. Она не поймет ту, у которой нет подобных амбиций. Вышла за Джорджа, милого, но донельзя скучного зануду, родила пятерых и ждет шестого. И при этом счастлива и довольна, как свинья в теплой грязи.
Люсинда вдруг почувствовала, что не сможет вынести жизни в одном доме с братом и его «женой.
– По зрелом размышлении я решила остаться в Лондоне, пока дом не будет заново меблирован, – объявила она.
– Лондон летом становится похож на сточную канаву, – покачал головой брат. – Покупай дом, отдавай распоряжения, дорогая, а потом… почему бы тебе не навестить Джулию? Вы всегда прекрасно ладили. Вспомни, ты не виделась с ней со дня своей свадьбы. Или отправляйся в Шотландию к Летиции и Шарлотте. А может, хочешь побывать у Джорджины в Уэльсе?
Люсинда задумалась. Вероятно, брат прав. Летом в Лондоне можно задохнуться от жары и миазмов.
– Поеду к Джулии и ее Брайену, – кивнула она. С Джулией всегда было весело, остальные сестры быстро ее утомляли.
– Я сам напишу Джулии, – предложил епископ, – а когда закончишь свои дела, найду экипаж и кучера. Мне говорили, что в Дублине жизнь бьет ключом, даже в летние месяцы.
– Ты так добр ко мне, Джордж, – растрогалась Люсинда. – Прости, что так долго была с тобой на ножах. Но теперь мы помирились, и все будет хорошо.
– О, я совершенно уверен в этом, дорогая, – кивнул Джордж.
Ничего, скоро все переменится. Повелитель сумеет вышколить его непокорную сестрицу и превратит в послушную смирную женщину и жену, умеющую угодить мужу. Недаром поклонники согласны и готовы ждать. К Рождеству она, как и остальные сестры, будет замужем, и он наконец вздохнет спокойно. Когда-нибудь Люсинда поблагодарит его за заботу.
Довольный собственными мыслями, епископ улыбнулся женщинам.
– Тебе стоит немедленно послать за мистером Уайтом, Люсинда, иначе кто-нибудь выхватит дом у тебя из-под носа.
Однако к концу дня особняк на Трейли-сквер перешел в собственность леди Люсинды Харрингтон. На следующее утро, зажав ключ в обтянутой перчаткой ручке, она вместе с братом и невесткой вошла в новое жилище. Дом, хоть и небольшой, был поистине очаровательным. На такие всегда есть спрос, так что в случае чего его можно быстро продать. На первом этаже размещалась утренняя гостиная, салон для приемов, библиотека и столовая. За лестницей располагалась просторная кузница, выходившая в большой яблоневый сад. На верхних этажах находились несколько спален и гардеробные. Выше были помещения для слуг, светлые и солнечные. Поскольку дом стоял на углу площади, то и окон имел больше, чем соседние здания. Предыдущие владельцы вывезли всю мебель. Помещения нуждались в покраске и декоре.
– Я собираюсь отделать утреннюю гостиную и салон в желтых и кремовых тонах, – сообщила невестке Люсинда. – Братец, я хотела бы получить «Пять граций». Почетное место в твоей гостиной должен занять портрет Каро и детей, а не изображение твоих противных сестер, от которых ничего не дождешься, кроме беспокойства.
– Картина твоя, – великодушно заверил брат, зная, как будет довольна жена. «Пять граций» станут достойным добавлением к приданому Люсинды в доме мужа, где бы этот дом ни был.
Люсинда наняла временного управляющего, которому и поручила действовать от ее имени на время отъезда. Несколько недель она провела с обойщиком и декоратором, вникая в каждую мелочь, выбирая драпировки и обои, занавеси и шторы, сама ездила к мистеру Чиппендейлу договариваться о мебели и покупала великолепные восточные ковры. Часами рылась в каталогах, рассматривая образцы вустерского фарфора из мастерских доктора Уолла, и приобретала тысячи необходимых в хозяйстве мелочей. Наняла садовника, чтобы ухаживать за заброшенным, обнесенным стеной самом позади дома.
– Остальные слуги подождут до моего возвращения, – сообщила она брату.
– Превосходно! Превосходно! – восхищался тот. – Не можешь сказать, хотя бы приблизительно, когда думаешь отправляться к Джулии, дорогая?
– Вероятно, недели через две смогу освободиться. Ты так много сделал для меня, Джорджи. Уверена, что вы с Каро будете больше чем рады избавиться от непрошеных гостей. Будь я на твоем месте, не испытывала бы ничего, кроме облегчения, хотя искренне люблю своих родных.
– Я распоряжусь, дорогая, – еще раз пообещал брат, – и уверен, что это лето ты не скоро забудешь.