Укрощение рыжего чудовища
Шрифт:
– Спасибо, сынок, – Серафима Андреевна погладила сына по руке. Она едва достаёт ему до плеча. Невысокая, пухленькая. – Не стоило столько денег тратить, правда…
Тихон лишь моргнул пару раз – только это выдало раздражение.
– Надеюсь, он не выкинет покупки в этот раз. Все-таки нужные вещи. Для школы.
– Не выкинет, – спокойно и твёрдо произнесла мать. – И ты не прав, если так думаешь.
– Я всегда неправ, – скривил губы Тихон.
Пятнадцатилетняя Лиза совсем по-детски засопела. Она любила старшего брата. Но не
– Ну что, поехали обедать? Или полдничать уже? Я сейчас позвоню в ресторан…
– Тиша, не надо к тебе! – всполошилась Серафима Андреевна. – Да зачем? У тебя там всё солидно, дорого, а тут мы. И вообще, у нас с Лизой яблочки с собой есть. И морс. И…
– Тиша-а… – Лиза повисла на руке старшего брата, сразу заметив, как он изменился в лице от слов матери. – А своди меня в «Макдоналдс», а? Ну пожалуйста-а…
Он помолчал. Выдохнул. Машинально погладил Лизу по голове.
– Ладно. «Макдоналдс» так «Макдоналдс». – Взял младшую за руку. – Пошли, Лизун. Главное, чтобы меня там никто из знакомых не видел. А то потом смеха не оберёшься.
– Как дела у Нины и Антона? – Тихон рассеянно болтает пакетиком чая в чашке – больше, чтобы занять руки.
– Хорошо. Работают оба.
– Новостей… нет?
– Нет. Но мы верим и надеемся.
– Мое предложение в силе, – ровно произносит сын.
– Не надо, – твёрдо отвечает мать. – И потом, это твои деньги. Ты их сам заработал. Трать на себя.
– Угу, – тихо и словно себе сказал Тихон. – Мои деньги. Мои грязные деньги.
Только вернувшаяся из туалета Лиза спасла Тихона Тихого от материнской отповеди.
– У Софии как дела?
Именно так. Софии. Не Софьи, не Сони – Софии. София Тихая – барышня серьёзная и строгая.
– София портрет твой рисует, – ответила за мать Лиза. – То есть, – поспешила она исправиться, – пишет. Пишет твой портрет. По фотографии.
– А… – Тихон не на шутку изумлён. – Это же не ее… То есть… Она же в этом… Так у меня день рождения только через полгода… А фотография откуда? – совсем растеряно спросил он.
– А что ты думаешь, у нас в доме нет твоих фотографий? – Голос Серафимы Андреевны сердит. Устала она. Сильно устала от своих упрямых мужчин и их многолетнего раздора. – А ты, Лизавета Аристарховна, взяла и всё выложила! А София сюрприз готовит на день рождения Тише, между прочим!
Лиза смущённо наклонила голову.
– Лизун, ты знаешь, кто такой Добби? – приходит Тихон на помощь младшей сестре.
– Добби? Это эльф! Эльф-домовик из книжки про Гарри Поттера.
– Хорошая книжка?
– Очень!
– Ладно, – усмехнулся он. – Почитаю на досуге. А расскажи мне вкратце зачем ему подарили носок?
Электричка отходит через пять минут. Последние минуты на перроне.
– Тишенька… – неуверенно, почти робко просит мать. – Ты бы… может… приехал бы, а? У отца ведь день рождения через неделю.
– Чтобы он меня за порог выкинул?
– Да что ты такое говоришь!
– Так ведь было уже.
– Было и было. Теперь… Теперь так не будет. Он изменился, Тиша, сильно изменился.
– Проверять не хочется, – произносит он устало. – Ладно, раз не хотите, чтобы я вас до Коломны довёз – давайте, садитесь в вагон. Скоро отправление.
Серафима Андреевна поднимает руку. Тихон едва заметно качает головой. Отрицательно. Но она, подумав, руку не опускает. Крестит ему лоб – мелко, но решительно. И оборачивается к дочери.
– Идём, Лиза. И правда пора садиться.
Лиза Тихая успевает на прощание повиснуть на шее у брата. А потом они с матерью проходят в вагон.
Отхода электрички Тихон не дождался – повернулся и ушёл. Из окна вагона две женщины – одна в возрасте, другая совсем юная – наблюдают, как его широкая спина скрылась в толпе.
Тихон Аристархович не заставил себя ждать. И Варя не знала, рада она ему или нет. Снова накрапывает мелкий дождь. Зонта снова нет. Машину завтра обещали отдать. И что бы Тихому не приехать завтра? Завтра причины для отказа были бы. А сегодня, где их найти? Как?
– Собачьей упряжке привет. – Тихон улыбается так, словно рад встрече. Словно закадычные друзья и не виделись сто лет.
– Только вы, Тихон Аристархович, так изысканно даму приветствуете.
– Ну так я же уникум.
– Доктор, я феномен? – начала Варя фразу из расхожего анекдота. И осеклась.
Но Тихий фразу уже опознал и даже не рассмеялся – заржал. Громко. Искренне. Запрокинув назад голову.
– Жестокая вы женщина, Варвара Глебовна. А всё почему?
– Почему? – спросила Варя немного смущённо. Анекдот всё же на грани фола. Мало ли что Тихий к таким привык. А она сама-то? Сама зачем задаёт такой уровень и тон разговору?
– Потому что десерт не откушали! Исправим?
Варя посмотрела на протянутую ей руку. У него просто огромные ладони. Наверное, даже больше, чем у ее отца. Чем у Кольки. Варя привыкла с детства к обществу больших мужчин. Но Тихон был каким-то особенно крупным. Не размерами. А тем, как она его воспринимала. Остро и нервно. С чего бы?
– Вот что у тебя за манера, Тихон… Приглашаешь девушку в ресторан, когда она только что с работы.
– А чего не так?
– Ты на меня посмотри! – Варя развела руки.
– Посмотрел. – Он только что не облапил ее взглядом – от растрёпанной рыжей макушки далее к оранжево-коричневому шёлковому шарфу, бежевому плащу, синим джинсам и удобным темно-серым кроссовкам. – Меня всё устраивает.
– А меня нет! Люди в ресторан ходят в приличном виде! В красивых платьях! А не в кроссовках на босу ногу.
– Как скажешь. – Он как-то ненавязчиво и ловко подхватил ее под локоть. – В пятницу пойдём при полном параде – вечернее платье, декольте. Декольте обязательно, слышишь?