Укрощение рыжего чудовища
Шрифт:
– Я сам кого хочешь вышибу.
Вот в это Варвара сразу и безоговорочно поверила. А тут и солянка подоспела. Скворчащая и мелко нарезанная.
– Варя, тебе десерт оформить?
– Не-ет, – простонала Варвара. – Правда, очень всё вкусно, но я больше ничего не смогу съесть!
– Тогда два кофе нам сделай, Никодим Иваныч. А десерт – в следующий раз.
– Варвара Глебовна, вам какой кофе?
Варя не успела ответить, Тихон это сделал за нее:
– Так же как мне сделай.
– А если мне не понравится?
– Вот
Посмотрели. Проверили. Оказалось, Тихон Аристархович пьёт кофе с молоком и сладкий, а Варя была уверена почему-то, что он пьёт чёрный, крепкий и без сахара. Брутальные мужчины всегда пьют крепкий и без сахара. А Тихий пьёт светло-коричневое сладкое пойло. Вкусное, зараза. И никак ему не подходящее.
Он, разумеется, отвёз ее домой. Конечно, проводил до квартиры. И задал вопрос, который, как надеялась Варя, человеку, прочитавшему две книги и слушающему «какую-то муть по радио», достанет ума не задать.
– Пригласишь на чашечку кофе?
– Мы уже пили кофе.
– Тогда чашку чая?
– Кончился чай.
– Какао? – спросил он с отвратительным оптимизмом.
– Слушай, Тихон, – вздохнула Варя. – Давай, я тебе просто заплачу деньгами за ужин. И прекратим этот спектакль.
– Обижаете, Варвара Глебовна, – тоже вздохнул Тихий. И даже как-то смешно надул губы. – Какой спектакль? Я вас ужином от чистого сердца угостил. И подумал: вдруг вы тоже от чистого сердца захотите пригласить меня на чашку… какао.
– Тихон, я тебе от чистого сердца говорю… – начала Варя запальчиво. А потом выдохнула. – Вот как есть говорю. Как на духу. После такого обалденного ужина я могу думать только об одном.
– И это не я, – проявил чудеса сообразительности Тихий. – И не какао.
– Это подушка. В данный момент я могу думать только о сне.
– Понял. Отстал.
Варя не поверила своим ушам в такую быструю капитуляцию. И совершенно правильно сделала.
– В щёчку хоть поцеловать можно, Варвара Глебовна? На прощание, так сказать?
– Можно. – «Неужели обойдёмся малой кровью?» – подумала она. – Только быстро.
– Прямо в первый раз меня просят это сделать быстро, – хмыкнул Тихон. – Обычно просят наоборот.
Варя хотела ответить, но не успела. Потому что ее поцеловали. В губы. Коротким, сухим и тёплым поцелуем. Совершенно необоснованно ее взволновавшим.
– Тихий, это не щека!
– Да? Ну так мы медакадемий не кончали, анатомию не изучали.
– Тихон!
– Бывай, Варвара Глебовна. Я позвоню.
После этих слов он обхватил ее шею здоровенной лапищей, наклонился и еще раз поцеловал – так же коротко и сухо, но уже в щеку. А потом повернулся и пошёл. А Варя так и осталась стоять. С раскрытым, между прочим, ртом. И сонное состояние как-то развеялось.
У подножия лестницы Тихон обернулся. Смерил ее странным взглядом, совершенно не поддающимся расшифровке.
– Передумала? Будет какао?
– Нет! –
Так под его взглядом и открыла дверь. И закрыла. Не оборачиваясь. Но знала, что он смотрит. Уже перед сном Варвара сообразила две вещи.
Первое. Она не дала ему номер своего телефона. Впрочем, вряд ли для Тихона это станет сколько-нибудь существенной проблемой.
И второе. Она много чего ему рассказала. О работе, отце, матери, брате. Кажется, будто говорила за сегодняшним ужином она одна, притом, что подобная болтливость была не очень-то Варе свойственна. А вот поди ж ты – рассказывала. Потому что Тихон умел слушать. Смотрел внимательно, задавал по ходу правильные и к месту вопросы. Вот Варя и разговорилась незаметно для себя. А от собеседника Варя узнала только то, что енисейский налим лучше всех прочих налимов. Даже название ресторана, принадлежащего Тину, не узнала.
Действие четвёртое
На сцену выходят второстепенные персонажи со стороны героя.
Но и без этого героиня медленно, но верно попадает под обаяния героя. А кто бы мог подумать?..
Из авторской суфлёрской будки, скептически: «А ну-ка, давайте, удивите меня!»
– Тишенька, здравствуй.
– Здравствуй, мама.
В трубке явственно вздохнули. В этом вздохе и удовлетворение от короткого, но искреннего «мама», и сожаление, что слышится это слово чаще всего только по телефону. Но сегодня не только по телефону.
– Тиша, мы c Лизой приедем сегодня в Москву, ей надо кое-что купить для школы, а у нас выбор, сам понимаешь, какой. Так, может быть…
– В котором часу приедете? Я встречу.
– Ой, да не надо! Мы дела свои сделаем, а потом бы встретились с тобой где-нибудь…
– В котором часу. Вы. Приезжаете? – чуть ли не по слогам настаивал Тихон. – Или мне самому расписание смотреть и гадать, какой вы электричкой приедете?
В трубке еще раз вздохнули.
– Мам, а давай, я за вами сам приеду? Тут езды-то на машине меньше двух часов.
– Не надо, Тишенька, что ты, не надо! Мы сами доберёмся!
– Ну да… – Желчь всё же разлилась. – Там же на трассе при въезде в город знак висит, поди. «Тихону Тихому въезд в Коломну запрещён».
– Ну что ты такое говоришь, Тиша!
– В котором часу приезжаете? – насильно подавив раздражение, снова спросил он. Нарочито спокойно.
– Ну, всё купили?
– Всё! – радостно кивнула Лиза, прижимая коробку с планшетом к груди. Еще несколько пакетов заброшены в багажник «Эскалады». Шопинг определенно состоялся.