Укрощение строптивого лига
Шрифт:
— Почему меня не похитил простой принц? — я с грустью посмотрела на викарта.
— Я, между прочим, близкий родственник императора, — он повернулся ко мне в профиль и принял красивую позу.
— Слабое утешение.
— Вижу, ваши аппетиты растут, — обиделся Райский.
— Нет, просто я перечитала женских романов.
— Правда? У вас там тоже есть романы для лиер? Расскажешь парочку? — пытаясь взять себя в руки и скрыть эмоциональность, Тирс перешел к шуткам.
— Давай так. Ты мне выдаешь тайну камня, а я
— Без це чего?
— Пока тоже тайна. Ну, так как?
— Я не разбалтываю тайны.
— Я тоже.
Расстались мы с ним мирно. Я вернулась в свою комнату и долго наблюдала за танцующими картиллюзами. Чувствую, с такими родственничками мой первый бал пройдет хуже, чем у Золушки
Глава 21
Утром перед занятиями зашел Тирс. Стоило мне увидеть в его руках свернутую газету, сразу поняла — напечатали очередную подлость. Я в безмолвии протянула
руку.
«…Она совершенно бездарна! Пустышка!..» — заявлял в интервью Нестого. Строчки расплывались перед глазами, задрожали руки. Получив еще удар, пусть от врага, я не выдержала. Слезы-предатели покатились по щекам.
— Вера, — Тирс подошел почти вплотную и застыл, не зная, как утешить. Мы — жених и невеста, но не настоящие. Близости душевной между нами нет. Вздохнув, он взял меня под локоть и подвел к распахнутому окну.
— Красиво, правда? — кивнул на садовые клумбы. — Утренняя тишина успокаивает, помогает собраться с мыслями. Понимаю, тебе тяжелее, но мы будем высоко держать голову и отвоюем, что наше по праву.
Я недоуменно подняла глаза, и Тирс объяснил:
— Мы же помолвлены. Потому наше. Или ты скупердяйка?
Не удержалась и сквозь слезы фыркнула:
— Еще какая!
— Вот так, да? — улыбнувшись, он поднял руку и стер платком мокрые дорожки с моих щек. — Вера, Вера, — покачал головой. — После обеда поедем и купим тебе много платков.
— А сумочку, чтобы туда класть их? — мне она не нужна, но я старательно пыталась вывести Тирса из себя, чтобы избавить его от покровительственного тона.
— И две сумочки, — согласился он.
— А шляпку?
Тирс склонил голову и, прищурившись, уточнил:
— Тоже две?
— Чтобы к шляпкам подходили. А лучше три! — я подтрунивала, однако он соглашался, и это обескураживало. — Да я шучу. Нужны они мне.
— Ливрам нужно много шляпок.
— Смотри, разбудишь мой аппетит — попрошу еще Бог весть чего.
— Только не проси безобразные штаны, с которых ты возвращалась поздним вечером домой, — Райский озорно подмигнул.
— Зато те безобразные штаны очень теплые! Знаешь, как замерзаешь, когда вечером ждешь общественный скаперт!
— Знаю, — поморщился досадливо Тирс. — Бродил по улицам, покрытый влажной кошачьей шерстью.
— Тогда ведь холодно было, — вспомнила я. — Ты, наверно, сильно
— Уверяю, ничего не пострадало!
Только тут меня осенило, на что он намекает.
— Да я и не думала об этом!
Видимо, прежде в мужественности Тирса никто не сомневался. Он старался держаться по-прежнему уверенно, однако чего стоил жест, когда пригладил волосы пятерней. Да ему неловко!
— Не опоздай на занятия, — пробурчал Райский и ушел.
Едва закрылась дверь, я села на постель и задумалась. А, может, мне следует усмирить гордыню, согласиться за удачную партию и стать викартессой Нормер Рийской? Тирс красив, умен…
Внезапно пришедшая в голову мысль напугала.
«С радостью согласилась бы на брак, если бы верила, что он полюбит меня!»
Меня будто ушатом ледяной воды окатили. Я отчетливо поняла, что мои упрямство, колючесть, холодность основывались на страхе влюбиться в невероятно обаятельную улыбку викарта, хитрые зеленые глазища. Все из-за страха прикипеть к Тирсу душой и при этом остаться для него лишь «службой», обузой!
На занятия я пришла почти вовремя, но в унылом настроении.
Ера Далеу быстро догадалась о моем душевном раздрае, поэтому проявила снисходительность и сильно не ворчала. Хотя спуску тоже не давала. А после уроков завалила домашней работой.
— Когда голова занята делом — остается меньше времени на глупости, — на прощание подытожила она.
Вернувшись в комнату, я сослалась на головную боль и отказалась от обеда и поездки по городу.
Глава 21.2
Тирс сразу же пришел осведомиться о моем самочувствии, но я лежала в постели, поэтому отказалась от беседы. Зато с викартессой пришлось объясниться:
— Я перезанималась. Еще переволновалась и плохо спала ночью, — для придания словам веса, широко зевнула.
— Понимаю, Вера. Бремя ответственности легло на твои плечи, и ты волнуешься, изводишь себя, — согласилась Эдалина, — Но не нужно переживать, все будет хорошо! — и, пожелав мне набираться сил, тихо прикрыла дверь.
Я думала, меня оставили в покое, но вскоре она вернулась, лично принеся мне кусок сладкого пирога, и сообщила, что позвала лекаря.
— Со мной все хорошо! — заупрямилась я. — Не надо волноваться и напрасно отвлекать от работы лекаря…
— Ради моего спокойствия, — приветливо улыбнулась хозяйка особняка, чем сломила мое упрямство.
Светловолосый, коротконогий мужчина в богатой одежде не делал ничего особенного. Выверенным, четким движением указал на кресло перед собой. Когда я села, достал из саквояжа палочку, внимательно осмотрел мое горло, глаза, посчитал пульс и успокоил взволнованную викартессу:
— Ничего волнительного. Усталость и излишние впечатления.