Укрощение строптивого лига
Шрифт:
При приближении Нормеров Пыж скулил, прижимал уши. Слуги Нормеров недоумевали, что такое с псом, и мне пришлось изворачиваться: мол, свободолюбивый Пыж привык к вольной жизни и очень скучает по хозяйке и дому. А Гареде по большому секрету поведала, что, наверно, родственник Мриты бил Пыжа, поэтому пес боится высоких мужчин. Это объяснение устроило прислугу, и к вечеру собакен едва ходил от свалившихся на него косточек и других вкусностей.
— Пес привыкнет, — улыбнулась Эдалина. — Отъестся, подобреет, успокоится. А что до тебя — то я,
И как после такого признания быть? Если срочно съеду, это будет смахивать на свинство: бедненькую пригрейте, а как разбогатела — до свидания… Нехорошо…
Вот по этим причинам я и согласилась погостить еще немного.
Но уже скоро пожалела.
Во-первых, Пыж так и норовил извести любимую клумбу Эдалины. То с корнем выроет цветок, то душистый куст подкопает. Шаловливый пес скучал в особняке — вот и развлекался, выкапывая мышей-полевок и другую живность. Я пыталась держать его в отведенном закутке и периодически выгуливать, но хитрец из него ловко удирал! Эдалина ни разу не попрекнула меня, но я чувствовала, что она расстраивалась, наблюдая, как редеет ее любимый садик.
А во-вторых, из-за Тирса.
Рыжеволосый поганец стал походить на лиса. То посмотрит так чувственно, что меня в дрожь бросает, то комплимент изящный отпустить, по руку поцелует… Но занервничала я, когда поздним вечером столкнулась с ним в коридоре. Нет, он вел себя сдержанно, но был без жилета, в небрежно расстегнутой на груди рубахе…
— Позвольте пожелать вам доброй ночи, Вера… — многообещающе промурлыкал Рыжий, и от бархатного, интимного голоса у меня разыгралось воображение. Пока я хлопала глазами, зеленые бесстыжие глазища Тирса скользили по мои губам, а его губы покрывали нежными поцелуями мое запястье, доводя меня до мурашек…
— И вам хороших снов, — буркнула я и, как ужаленная, выдернув руку, убежала. Он же так и остался стоять в коридоре, провожая меня довольным взглядом.
Забежав в комнату, я закрыла дверь и прижалась к ней спиной.
Вот как?! Как тут совладать с собой, чувствами и желанием, если на охоту вышел роковой соблазнитель?! Прежде еще никогда такой мужчина не обращал на меня внимания. И тут как ни пытайся думать головой — симпатия будет пробиваться вопреки всему.
«Надо скорее уезжать!» — приняла решение. И пока прикидывала в спешке, как это лучше сделать, чтобы не обидеть Эдалину, услышала под окнами стук каблуков. Осторожно посмотрела и увидела, как удаляется фигура Тирса…
«И куда это он намылился на ночь глядя?! — в груди больно царапнула ревность. — Неужели к…»
Сон как рукой сняло. Я заметалась по комнате, пытаясь успокоить себя, уверить, что пусть катится, когда минут через десять, насвистывая песенку, Тирс прошествовал обратно.
Тайком, прикрываясь занавеской, я выглянула на улицу и нарвалась на его коварный взгляд и улыбку. Меня точно не было видно, но он почему-то был абсолютно уверен, что я его вижу!
«Вот же гад! Ревновать заставляет! — взбеленилась я. — Эмоциональные качели устраивает! И как с этим бороться?!»
Перед глазами предстал заманчивый кусочек обнаженной мужской груди. Теперь не засну, всю ночь буду вертеться и думать о нем… Р-ррр. Никак. Поможет только скорейшее бегство!
К утру нашла предлог. Он казался мне достаточно хорошим, но когда я завела с Эдалиной речь, вышло жалко.
— Пыж опять разрыл ваши любимые родисы… — покосилась я на викартессу. Хорошо, хоть Тирс уехал с утра по делам, иначе бы под его пристальным взглядом сидела бы пунцовой.
— Это мелочь. Садовник все поправит, не волнуйся!
— Но мне так неудобно… — продолжала мямлить я. И Эдалина, вздохнув, спросила напрямик:
— Ты решилась съехать от нас?
— Надо учиться жить самостоятельно, — призналась я, с трудом выдерживая печальный взгляд викартессы. Она долго молчала, а потом произнесла:
— Осенью Диртия прекрасна. Люблю наблюдать за косыми лучами, ниспадающими сквозь редеющую листву деревьев; слушать шелестение листьев; вдыхать пахнущий прелой травой и поздними ягодами воздух. Однако с каждым упавшим листом, меня, как чашу, по капле переполняет меланхолия. И если тебе тоже станет тоскливо — возвращайся.
Мне стало очень и очень грустно. Чтобы совладать с нахлынувшими чувствами, я перевела взгляд на окно…
Мерно покачивались ветви багряного билиса, за ним вечнозеленый альс… Все здесь казалось таким родным, привычным, но… остаться нельзя.
Видеть каждый день Тирса, наблюдать за его обаятельными ямочками на щеках, смотреть в красивые зеленые глаза, в которых искрится ум и озорство, — и не влюбиться? Невозможно. А любить человека и знать, что он со мною из чувства долга, ради блага Миритии — слишком мучительно.
Возможно, у него зародилась ко мне симпатия, но скорее это чувство азарта… Нет! Не хочу мучиться подозрениями, сомнениями и ревностью! Лучше сейчас разорвать отношения, пока могу.
Решение далось тяжело, но я предпочту уйти с гордо поднятой головой, каждым поступком доказывая, что Райский слишком переоценивает себя.
Глава 35
У дома меня встречали управляющий, кухарка с племянницей-служанкой и садовник.
Прислуга выстроилась у крыльца и, как только я вышла из скаперта, все склонили головы.
— Рады приветствовать вас, лиера Дотвиг, — седовласый, приземистый мужчина поклонился. — Я Эянд Валат — ваш управляющий.
Я улыбнулась и наперво уточнила:
— Вас предупредили о моей особенности?
— Да, лиера. Готов показывать и рассказывать, да только секретов никаких и нет. Опыт.
— Замечательно, — обрадовалась я. — Опыт — дело наживное. Будем наживать.
Курносая полная кухарка и, как две капли воды похожая на нее племянница, не сводили с меня глаз. А лысоватый, жилистый садовник смотрел себе под ноги.