Укрощение строптивых
Шрифт:
— Ладно, пойдем, — согласился ее любовник. — Но обещай мне, что никому не обмолвишься и словечком.
— Конечно! — легкомысленно пообещала Лиза. — Никому, клянусь!
И тут же ревниво подумала: «А эту рыжую он тоже водил туда?»
Они поднялась на второй этаж и остановились перед закрытой дверью.
Пластиковая карточка тихо вошла в щель, внутри что-то щелкнуло, и дверь послушно приоткрылась.
Заинтересованно оглядываясь, Лиза стала подниматься по винтовой лестнице.
— А вот отсюда поступают продукты? — удивленно защебетала
— Нет, — твердо ответил он, — ни секунды.
Лиза не огорчилась — пока довольно и того, что ее впустили сюда, а потом они как-нибудь договорятся…
Причудливый иконостас из призрачно светящихся мониторов изумил ее.
— А правда, на них все видно? Все-все? Все комнаты?
Увидев, как на одном из экранов заполошно мечутся серые фигуры, она хищно прищурилась. Сердце ее взволнованно забилось. Она сразу узнала комнату Нади. Неужели то, о чем она мечтала, наконец случилось?
— Прилегающая территория тоже видна, — улыбнулся он.
— Какая прелесть! — экзальтированно воскликнула Лиза и повисла у него на шее, старательно заслоняя собой экран.
Она стоялапереднимтакаяхрупкая, такая взбаламошно-легкомысленная… Ну кто бы мог устоять? И даже синячок под глазом почти не портил ее, усиливая впечатление почти детской беззащитности и невинности.
Она подставила губы для поцелуя, угловым зрением наблюдая, как на экране корчилось в предсмертных спазмах тело ее заклятой подруги.
— Давай отключим мониторы, чтобы они нас не отвлекали… — прошептала она. Ее грудь взволнованно вздымалась.
Скорей бы это произошло, думала она. Под этим она имела в виду смерть Нади.
Послушно щелкнули тумблеры, и сразу же в комнате воцарилась темнота — экраны погасли. Только тихонько жужжали записывающие устройства, прилежно фиксируя то, что происходило в тот вечер в доме.
Ночью больной стало немного лучше. Тело ее больше не сотрясали судороги, рвотные спазмы стали более редкими, а содержимое желудка было уже не черно-фиолетовым, а желтым. Это был хороший знак.
— Давайте я сменю вас, — предложила Юля уставшей Ларисе. — А вы пока поспите.
«Какая она добрая!» — восхитился Алеша, с любовью глядя на свою подругу, и с готовностью поддержал ее:
— Я тоже подежурю с Юлей.
Лариса демонстративно зевнула, прикрывая рот ладонью, и произнесла:
«Пожалуй, самое время подремать немного…»
Однако на самом деле ей было не до сна. На сегодняшнюю ночь у нее была назначена очередная поставка видеоматериала. Ситуация выглядела неоднозначно. Приходилось идти на риск. Сегодня ей совсем не до сна.
В два часа ночи она встала и прокралась к выходу из комнаты. Если сладкая парочка сейчас находится наверху, в бункере, то все пропало — поставка будет сорвана. Это значит: новая серия «Строптивых» не выйдет вовремя на экран.
И значит, она не досчитается очередных пяти
Бесшумно прокравшись к комнате Лизы, она услышала ее серебристый смех из-за двери. И сразу же у нее отлегло от сердца. «Все в порядке, — решила она. — Голубки в голубятне, и, значит, небо свободно».
Неслышно открыв дверь пластиковой карточкой, она пробралась вверх по лестнице. Мониторы были погашены. «С чего это вдруг?» — нахмурилась она и щелкнула тумблером. Пробежав беглым взглядом по экранам, она успокоилась. Все обитатели острова находились на своих местах. Надя заснула, Юля с Алешей о чем-то тихо шептались у ее изголовья. Сладкая парочка мирно посапывала на одной подушке. Ольга Витальевна сидела в карцере. Итак, за дело!
— Ты не представляешь, что я сегодня видела по телевизору! — Губы Юли приятно защекотали ухо Алексея. Она старалась говорить очень тихо, чтобы не разбудить больную. — Ты не поверишь! Оказывается, нас показывают по ТВ! Это значит, нас кто-то снимает здесь!
— Ну, конечно, нас снимают, — согласился тот. — А ты не знала? Дом нашпигован камерами, как подушечка для иголок — булавками!
Больная еле слышно застонала во сне, и заговорщики притихли, затаив дыхание.
— Нет, ты не понимаешь, — продолжала Юля чуть погодя, когда Надя успокоилась и погрузилась в сон. — Все, что происходит на острове, одновременно транслируют по всей стране по центральному каналу! Все! Понимаешь, все! То, как мы едим, спим, пьем, моемся, ругаемся — все, абсолютно все! Даже показали, как Надя столкнула Лизу с обрыва — я видела это собственными глазами! А мы еще не верили Дубровинской…
Больная не спала. Затаив дыхание, она вслушивалась в разговор.
— Неужели это правда? — изумился Алексей.
— У Ларисы в комнате телевизор показывает НТК, а остальные «ящики» в доме почему-то этот канал не ловят. Поэтому мы ничего не знали!
— Значит, там все знают, что с нами стряслось и где мы? — внезапная тревога пронзила Алексея, тревога за свое кратковременное и ненадежное счастье.
— И не спешат нам на помощь?
— Если бы знали, наверняка уже приехали бы, — рассудила девушка. — У меня до сих пор в голове это не укладывается. Что происходит? Надо завтра же всем рассказать!
Они еще долго совещались, сидя у постели больной, строя самые невероятные планы и предположения. А Надя лежала без сил, бледная, со слабым пульсом и похолодевшими конечностями, боясь пошевелиться, чтобы не вызвать новый позыв рвоты, и подслушивала их разговор.
Ей внезапно совсем расхотелось умирать.
Нетерпеливыми руками Лариса вытащила кассету из магнитофона.
Времени нет просматривать и выбирать самые интересные эпизоды. Там, на телевидении, разберутся.
В пакет полетели последние записи. В магнитофоны отправились чистые кассеты из высокой полки, а образовавшуюся брешь она в целях конспирации замаскировала пустыми коробками.