Укрощение воровки
Шрифт:
— Ну, Марья-я-ян! Еще раз такое услышу, и… и…и вычеркну из списка тех, за кем стала бы ухаживать, если бы решилась на каминг-аут!
Очередной задорный смех зазвучал в кабинете.
— Ладно, ладно, Сонь. Спасибо за поддержку.
Девушки обнялись, поцеловались в щечку. У двери Марьяна окликнула Соню, и чуть смущаясь, тихо попросила:
— Ты это… Димке ничего не говори… Что тут было… Ну, про Влада… А то знаю я его, сразу помчится защищать мою поруганную честь.
На что Соня ответила серьезным тоном:
— Ну, во-первых, мне смелости не хватит пересказать Диме ваши обсуждения
Когда Соня вышла из кабинета, Марьяна устало привалилась к стене и вздохнула. Ей нужна помощь и защита, только от самой себя и своих чувств. Ей казалось, что воздух все еще вибрирует от энергетики Влада и витает флер его аромата, вкусного и будоражащего. Если побывав тут всего десять минут, он смог так ее растрясти, что же с ней станет при более близком контакте?…
Очередной вопрос, на который страшно узнать ответ.
Глава 13
Очередной поток теплых дней, скучный и однообразный, будто скопированный на год вперед, чтобы ту же копию вновь пустить через автомат.
Диана сидела на работе и оглядывала пыльные книги и узкие проходы между металлическими стеллажами. Неправа была Марьяна, совсем не права. Ничего романтичного нет в работе библиотеки, все скучно, прозаично и однообразно. Как скопированные копии.
Полки, переполненные, вспухшие, пыльные давили, наваливались, сжимались вокруг. Когда Диана в последний раз смотрела в окно на солнце? Когда наслаждалась сентябрём? Ведь сейчас бархатная пора — лето выдохнуло, отработало свое и передаёт дежурство осени, которая зазвенит школьным колокольчиком, дыхнет на город жёлтыми листьями и шаловливо закружит юбки.
Диана ждала конца рабочего дня, поглядывая на часы. Время от времени отвлекаясь на рукоделие, она ремонтировала очередной сборник стихов, так, для себя.
А зачем, для себя? Что она с ними будет делать? Выстроит в ровный ряд в своей комнате и будет любоваться одинокими ночами, время от времени перебирать, или дарить матерям фиктивных женихов?
Видимо, это и есть судьба неудачницы. Ярлыка старой девы Диана не боялась, и даже как-то сроднилась с ним. Но ужасала участь неудачницы, которая в возрасте 32 лет поняла, что ничего в своей жизни не сделала и не делает. Плывёт, как безвольный кораблик, и время от времени ее заносит мощным течением таркра «Львов», который потянет ее жизнь и ее мысли по воронке, закрутит в своих волнах, а потом выплюнет так далеко, что она еще долго будет безвольно лежать на волнах, отходя от штурма.
Диана заглянула в ящик стола и вытащила коробочку духов, которые ей подарили коллеги в прошлом году. Духи в простой упаковке, с золотистой надписью, а она так их и не открыла. А все почему? Да потому что вконец стала Плюшкиным! Вошла в строй людей, которые все откладывают на завтра — новое постельное белье, непочатую бутылку вина, неисписанный блокнот, подарки от коллег и друзей, хранят их про запас, чтобы потом передарить
Пальцы разорвали упаковку, и на ладонь выпал маленький стеклянный флакон. Брызнула духи в воздух, принюхалась, вроде ничего. Пару раз брызнула на шею и словно почувствовала себя женственней.
Мысли связаны между собой тонкой ниткой, и, какой кончик не дёрни, он все равно развяжет моток, другой конец которого в руках Романа. Тем более после его выходки в прошлый раз… Невозможно дать оценку его поведению, настолько оно разнилось с тем, что он показал ранее. И, раскачиваясь на этих качелях, теперь сильнее и сильнее хочется оттолкнуться от земли и взлететь вверх, и после не спускаться вниз. Теперь, после других ощущений рядом с Романом, появилась неудержимая к ним тяга. Теперь у Дианы еще одна зависимость, и, если все пойдёт таким темпом, прямая ей дорога на принудительное лечение без права выписки.
А разве там, за закрытыми дверьми, Диана будет более запертой, чем сейчас? Чем ее собственные стены отличаются от мягких стен психушки? Чем она отличается от психа, который с остервенением и досадой рушит свою жизнь? Нет, не рушит, а засыпает песком, забивает пылью, пролистывает бесконечные дни, как бесконечные страницы книг. Быстрее, быстрее дочитать! Быстрее, быстрее прожить! Чтобы…что?
Простучало ровно шесть, и Диана выскочила из кабинета так быстро, что коллегам оставалось изумленно смотреть вслед той, кто задерживался допоздна, пока не доделает всю работу. А кто вернет эти часы, что она провела на работе? Кто вернет теплые вечера, прохладные дожди, вьюжные сумерки, которые она просиживала тут, делая никому ненужную работу?
Диана посмотрела на папку в своих руках. Утром папа зашел на кухню во время завтрака и передал тонкую белую папку-скоросшиватель.
— Пожалуйста, передай капитану Львову. Думаю, ты его увидишь раньше, чем все мы.
К чему вся эта игра, если мамы и Саши нет на кухне? Ведь папа в курсе всей затеи, а говорит так, словно между Дианой и Романом действительно что-то есть. Или, он увидел и понял то, что она сама не хочет понимать и принимать?
Диана слабо улыбнулась, взяла в руки папку и пообещала передать Роману при первой возможности. Скорее всего, эта возможность не настанет раньше, чем ровно в следующую субботу, когда он заявится к ним, чтобы отыграть очередной мучительный акт и сорвать аплодисменты, восторженные от мамы и Саши, легкие от папы, четкие и громкие от Дианы.
Повертела папку в руках. А почему бы не заехать к нему на работу? Для посторонних Диана — его невеста, а кто она для Романа, уже и не поймешь… После прошлой встречи эмоции так свежи, что спокойный сон забылся, только тело томится в неясном ожидании, жаждет прикосновений, наглых, властных, жарких…
Диана знала адрес водного ведомства, в котором находился офис Романа. Несколько раз, во время их «свиданий», он заскакивал на работу, забрать бумаги или поставить срочную подпись.
Оформляя пропуск у ворот, Диана улыбнулась знакомому охраннику.