Укрощение воровки
Шрифт:
— Какого еще выходца из ада? — Марьяна вскинула голову. Сердце ее застучало и кровь прилила к щекам, и она знала ответ еще до того, как Лёлик сказал:
— Да тот, чей календарь мы будем снимать. Э-э-эй, ты чего такая?…
Посмотрел на Марьяну, пылающую, с горящими глазами и быстро вздымающейся грудью, и прошептал:
— Мать честная. Неужели ледяное сердце снежной королевы растаяло?
— Не знаю, Паша, ой не знаю, — Марьяна сделала глубокие вдохи и выдохи.
— Марьяна, — заглянул ей в глаза. — Ты знаешь.
Она сжала тонкую руку
— Ну ладно, дорогая, вот уж кому не переживать, так это тебе, — усмехнулся Лёлик. — Уверен, он на твое фото каждое утро передёргивает.
— Лёлик! — Марьяна залилась хохотом. А потом прижалась к нему и провозгласила. — Все равно ты навсегда останешься моим самым любимым мужчиной!
— А теперь, повтори еще раз, — прозвучал за спиной низкий голос, и сердце Марьяны остановилось.
Роман вдавил педаль скорости и это немного сняло напряжение. Которое вновь поднималось, стоило только вспомнить, какой пожар вспыхнул внутри, когда он увидел Диану на подиуме.
Она стояла там, такая высокая и невыносимо красивая, но при этом такая беззащитная в своей неловкой попытке выпрямить спину и устойчиво держаться на каблуках. С растрепанными волосами и раскрасневшимися щеками. Взглядом Роман поедал Диану, каждый сантиметр ее лица и тела. На ней была какая-то короткая кофта, открывающая полоску живота. Он смотрел на белую кожу, обхватывая взглядом талию, скользил по ногам, длинным и ровным, затянутые в узкие брюки. Впивался глазами в мягкую развилку между бедер и представлял свои руки на них, когда он их раздвигает, под ними, когда он приподнимает, между ними, когда он…
И какого хрена он думал, что у Дианы некрасивые ноги?! Вот идиот! Да у нее самые красивые ноги!
Рывком открыл бардачок и вытащил сигареты.
— Вы что курите? — спросила Диана, но хмурые брови не раздражали, а наоборот, подначивали, подгоняли, разгоняли кровь, вынуждая и голося, чтобы он сделал все, чтобы стереть это выражение и заставить выглядеть так, как она выглядела там, в тесной душной примерочной.
— Бывает. Как ты себя чувствуешь? — спросил, чтобы немного отвлечься.
— Нормально, — послышался ровный ответ.
— Честное нормально или нормально, отвали?
Диана дернулась от его резкого тона. Черт!
— Да честно, нормально, — буркнула она.
— К врачу ходила?
— Нет и не пойду!
— Это мы еще посмотрим.
Наступило молчание, которое сгущалось с каждой секундой, что они дышали одним воздухом и думали об одном.
— Кто придумал? — поймал взгляд и пояснил: — На счет шмотья.
Роман старался держать голос в нормальном диапазоне, чтобы не напугать Диану, которая сидела прямо и практически не двигалась, смотря прямо перед собой.
— Марьяна, — тихо ответила она, — Но я сама напросилась.
Ну кто бы сомневался, что Диана будет
Рома злился сам на себя, на свою реакцию, и эта его злость выплескивалась в резкости к Диане, хотя крылась в нетерпимости к ненужным ощущениям.
Вот скажите, разве это правильно? Ради одной женщины вставать в стойку и наплевать на работу? Дело было не только в заботе о ее здоровье, хотя его до сих пор потряхивало от картины произошедшего — Диана у него на руках, задыхается и бледнеет…
Дело было в том, с какой легкостью он отодвинул все дела и выскочил из кабинета. Забыл свои наставления, приказы и рамки! Никаких сближении, только холод и отчуждение. Профессиональное выполнение работы и потом свобода, бесценная и незаменимая.
Как это? Перестраивать свою жизнь, привычки, нравы и вкусы. Переделывать и перекраивать себя, подстраиваться под другого. Слишком он стар для этого… Но и не молодеет…
Куда его только завели мысли, стоило увидеть полуголую Диану! А что будет если увидит голую?…
А будет вот что — она под ним, он в ней.
Роман притормозил у калитки. Но в этот раз Диана не спешила выбежать, как она делала ранее. Может потому, что ощущала напряжение мужчины. И где-то на подкорке у нее звучала интуиция, что, если она побежит, он кинется за ней. Роман — настоящий хищник, прикрытый выхолощенной маской спокойного уравновешенного мужчины.
Один раз он показал хищный оскал, а на второй заход Диана была пока не готова.
— Тебе идут те брюки, — вдруг сказал Роман. Диана осторожно посмотрела на него и прошептала:
— Спасибо. Я…впервые одела. Марьяна и Лёлик хвалили, но я не была уверена…
Рома повернул голову и сказал твердым голосом:
— Так будь уверена. Ты очень красивая.
Диана замерла, впервые за столько лет услышав подобный комплимент из уст мужчины. Сердце ее запрыгало от радости и неверия, а разум, опасливый и настороженный, прошептал — а той девушке с рисунка он тоже говорил такие слова, когда она ему позировала?
Диана громко выдохнула, и помотала головой, пытаясь заглушить сердце, думать здраво и смотреть правде в глаза, как вдруг ладонь Романа легла на ее затылок, и он приблизил ее лицо к себе. Близко-близко, нос к носу.
— Еще раз, Диана. Ты очень красивая.
— Спасибо, Роман Алексеевич, — выдохнула Диана в губы Романа, и он прикрыл глаза.
— Назови еще раз меня полным именем…
Выпустил хватку и схватился руками за руль, сильно и крепко.
— Иди, Диана, иди от греха подальше, — просипел он, и Диана вышла из машины и направилась домой.
И только когда на втором этаже загорелся тусклый свет, Роман завел машину и выехал на дорогу.
— Влад, какого черта ты тут делаешь? — подскочила Марьяна и оправила юбку. Взгляд Влада опустился на ее голые ступни.