Укрощение Зверя
Шрифт:
– Мы будем выслеживать его день и ночь. И когда найдем – не дадим пощады.
– Хорошо. Мои нукеры тоже не бездельничают. Мы знаем все его временные стоянки. Когда он будет на какой-то из них – нам скажут. А пока, мы дадим вам юрты, и готовьтесь к долгому и нелегкому ожиданию.
Прошло целых пять месяцев, прежде чем нукеры Шадибека принесли радостную весть – Тохтамыш будет на одной из его заимок в ближайшие дни! Для нападения, по словам разведчиков, было достаточно тридцати человек.
Снег был не белый, а голубой с искоркой. Крутой сибирский мороз превратил каждую снежинку в драгоценность. Они очень медленно
Туркменские воины удивительно быстро привыкли к сибирским морозам. Они говорили Михаилу: «Муса-ака, мороз – это все равно как жара. Нужно хорошо одеться, и он тебе не страшен». Их повседневная одежда и меховые полушубки позволяли им не чувствовать особого холода даже верхом. Но все же пришлось научиться больше времени двигаться пешим образом. В мороз. Лошади, в отличие от людей, не могли надеть на себя меховую одежду.
Нукеры хана Шадибека и воины Михаила Киреева, всего тридцать пять человек пробирались по заснеженной тайге к тайной заимке Тохтамыша. Небольшой охотничий домик пустовал всю осень. Теперь же по уверению местного охотника-ненца, он видел следы вокруг него. И это были следы от татарских сапог, подбитых железными гвоздями. Ненец рассказывал, что он тихонько подошел к домику после захода солнца и увидел стреноженных лошадей и одного вооруженного человека в лисьем малахае.
Профессия охотника учит терпению, и ненец стоял под кедром долго, пока не увидел, как из избушки вышел высокий, черноволосый человек и, отойдя под деревья, справил свою малую нужду. Ненец сразу узнал хана Тохтамыша. Он видел его раньше, когда хан проезжал его селение со своим войском. Охотник очень удивился, люди говорили, что Тохтамыш ушел из этих мест, а он здесь. Ненец знал, кто его ищет, рассказал обо всем Шадибеку и получил награду. Сейчас он шел впереди всей колонны на лыжах, подбитых мехом. Причем мех устанавливался зачесом назад, и лыжи не могли съехать задом с горки. Зато при движении вперед идти можно было очень легко и просто.
Михаил долго и тщательно готовил каждого воина к этому походу. Одежда была теплой, так как неизвестно, сколько придется быть на открытом воздухе. Холодное оружие должно быть наточено и крепко уложено в ножны. Брякать-звякать не должно, как говорил атаман Ибрахим когда-то. Сапоги давно поменяли на подбитые кожей валенки. Они долго шли по тайге и, наконец, увидели впереди полянку и деревянную избушку. Михаил показал нукерам молча окружить это место и отряд медленно и бесшумно вышел из леса.
Воины обнажили оружие, и вышли из тайги. Михаил огляделся в последний раз, и два обстоятельства сильно его поразили. Во-первых, исчез проводник-ненец, и, во-вторых, около коновязи не было часового. Он уже набрал в грудь воздуха, чтобы скомандовать «К бою!» как в воздухе зашелестели стрелы, и половина его нукеров упала замертво. Засада! Михаил с обнаженной саблей в руке рванулся к двери домика, но дверь открылась, и на него бросилось сразу трое бойцов. Краем глаза он увидел, что Яков пытается собрать оставшихся людей и организовать отступление. К противнику из леса подошло подкрепление, соотношение сил стало один к пяти не в пользу Михаила. Сам он сражался уже с пятью противниками, доставая саблей то одного, то другого.
Его ранили в левую руку, потом в грудь. Он заколол врага справа, ещё одного. Пот лился по его лицу вместе со своей и чужой
Тохтамыш выехал из-за деревьев, когда дело было уже закончено. Он был страшно недоволен. Тридцать пять человек Шадибека дрались, как тридцать пять шайтанов! Семьдесят восемь его бойцов остались лежать под кедрами на заимке.
– Эй, Карим! Подсчитай сколько их здесь! Должно быть ровно тридцать пять! Что!? Тридцать четыре? Ну ладно, если один выжил, пусть принесет весть этой собаке Шадибеку. Своих раненых и убитых увезем, а его людей пусть рассомахи съедят. Все готовы!? Вперед!
Отряд быстро и бесшумно ушел в лес, оставив у избушки тридцать четыре тела. Ветер и снег быстро занесли следы лошадей и людей.
Яков очнулся в стороне от тропы. За десять минут до этого в его шлем ударила стрела и он, оглушенный упал на мягкий и пушистый снег.
Открыв глаза, Яков сначала не понял, где находится. Потом медленно встал и пошел к лесному домику. Он подходил к каждому убитому воину и проводил рукой по его шее, слушая пульс. Живых не было. На его пути оказался весь изрубленный саблями Михаил Киреев. Крови вокруг него было так много, что Яков поскользнулся. Ефимов был уверен, что и Михаил убит. Он машинально потрогал шею Михаила холодными пальцами и почувствовал легкое биение пульса! Жив!! Пересиливая боль в голове, Яков кинжалом срезал две длинные прямые слеги, привязал к ним чей-то меховой полог, взвалил Михаила на эти импровизированные сани и потащил друга в сторону кочевья Шадибека. Он шел и молился. Просил у Бога только одного – чтобы воины Тохтамыша не вернулись пограбить мертвых и не выследили его.
Он впрягся в сделанные им самим носилки-сани и долго шел по зимней ночной тайге. Можно было зажечь факел, огниво и трут были с собой, но… лучше не привлекать внимания врага. Поэтому посланные на поиски пропавшего отряда нукеры Шадибека не сразу нашли его и Михаила. Могли не найти совсем – тайга большая, но у Якова было очень полезное свойство – он никогда не ошибался в направлении пути. Их нашли утром. Обоих бросили в сани, завалили тулупами и привезли в кочевье.
Железное здоровье Михаила позволило ему дожить до человеческого жилья, а дальше… это могли определить только высшие силы. Яков рассказал Шадибеку о предательстве лесного охотника. За ним тут же послали, но не нашли. Взяли всю его семью, и теперь его приход с повинной был только делом времени. Яков не стал рассказывать о засаде. Нукеры Шадибека обследовали место происшествия, и нашли все её следы. Вот здесь Тохтамыш спрятал своих воинов, до прихода туркмен и нукеров Шадибека. Здесь у них был костер, и они варили пищу. Тайга – это открытая книга, для того, кто умеет её читать.
Шадибек пригласил в кочевье знаменитого лекаря Рахматулло-табиба [87]и спросил его, можно ли вернуть здоровье его израненному и промерзшему другу Михаилу. Лекарь сказал:
– Если Аллах захочет, воин будет жить. Но будет ли держать саблю в руках? Его били булавой по рукам и ногам. Они сломаны в нескольких местах. Я попробую соединить сломанные кости и зафиксировать их. Будем надеяться, что эту проблему мы решим. Совсем другое дело переохлаждение. У меня есть лекарства для тела человека. Они могут усилить его собственные возможности для борьбы с болезнью. Но может быть придется применить особые методы лечения. Пока я ничего не могу сказать.