Укротить Чудовище. Часть 1
Шрифт:
А сейчас ты подавишься, милый. Потому что невинность я неделю назад подарила любимому. И не жалею об этом ни минуты.
Я послушно легла. Жалко только, свечу теперь не видно. Люблю огонь. Он успокаивает и согревает… поэтому придется закрыть глаза и представить на месте супруга Франческо. Лавель зашуршал моими юбками, к коленкам прикоснулись неожиданно холодные, вызвавшие зябкие мурашки пальцы, развели мои ноги. Я должна… но не хочу. Не хочу! И будет больно. В тот раз было больно несмотря, что любимый был нежен и осторожен, а уж сейчас будет и подавно…
Не хочу…
Жар
Внезапно Клем отодвинулся от меня и на удивление резво и даже чересчур отскочил от брачного ложа. И куда муженька понесло? Только не говорите, что уже на сторону собрался. Я рывком села. Посветлело в комнате… и еще что-то трещало прямо над моей головой. Ой, мамочки!
Балдахин горел, весело и ярко, озаряя спальню и перекошенную физиономию Лавеля. И смотрел мужчина не на тяжелую дорогую ткань, пожираемую невесть откуда взявшимся огнем, а на меня и в полном ярости взгляде желания спасти молодую жену почему-то не читалось. Ярости столь ледяной, вымораживающей, что она отражалась в глазах Лавеля цветом искрящегося на солнце снега горных вершин. Или это вовсе не отражение?
— Ведьма, — с ненавистью прошипел Клем и алые отблески полыхнули на узком длинном клинке кинжала, выхваченного откуда-то из складок одежды.
Где ведьма? Кто тут ведьма? Или… это он меня имеет в виду?!
Пламя змейками стремительно скользнуло вниз по резным столбикам. Надо бы спасаться бегством или хотя бы начать вопить «Пожар!», но я отползла к подушкам, наблюдая за взметнувшейся стеной огня, отрезавшей меня от Лавеля. Я ведь люблю огонь? Рука словно сама собой потянулась к пламени, один из рыжих язычков, точно живой, изогнулся навстречу. Вообще-то играть с огнем не рекомендуется, особенно совать в него конечности, и на мгновение сознание окатил страх перед ожидаемой болью от ожога… Язычок коснулся кончиков пальцев легко, бережно, вызвав тепло и странное спокойствие. И я улыбнулась пламени будто старому другу.
Нечто пролетело возле уха и вонзилось в изголовье кровати. Я покосилась на торчащий из деревянной спинки кинжал и поняла страшное — я умру. Прямо здесь и сейчас, потому что мой супруг, чтоб его, охотник на ведьм, а я, кажется…
— А-а-а!!
Возня по ту сторону огненной стены, хлопок открывшейся двери, шорох юбок.
— Дезире!
Мама! Мамочка, пожалуйста, спаси меня!
Пламя опало, открыв Франческо, набросившегося на Клема сзади, и метнувшуюся к постели маму.
— Мама! — я слезла с кровати, привычно укрылась от жизненных невзгод в родных объятиях.
И Франческо… значит, он не ушел, караулил где-то рядом и примчался, едва услышав мой крик.
— Беги! — крикнул Франческо, пытаясь удержать вырывающегося Лавеля в захвате.
—
Никуда не пойду без тебя.
Мама окинула быстрым взглядом обгоревший балдахин, висящий унылыми клочьями, почерневшее покрывало и вывела меня из комнаты.
— Франческо! — нельзя оставлять его там одного с этим страшным человеком!
— Не беспокойся о нем, — негромко заговорила мама. — Он прав: ты должна бежать.
— Что? Куда? Зачем?
Нет, ну зачем понятно. Молодая жена черного лорда — и ведьма. Свои же в ордене засмеют. Но куда бежать? И что будет с Франческо?
— Дезире, у тебя дар. Еще когда ты была совсем крохой, я знала, что рано или поздно он проявится.
Возможно, не стоило в детстве проводить столько времени у очага, играя с золой, беседуя с огнем и воображая, словно пламя живое и отвечает мне. Матильда всегда смеялась и обзывала замарашкой, потому что я вечно была с ног до головы перепачкана в золе…
— Ты знаешь законы Этерии.
Еще я замужем за черным орденоносцем! Аж любопытно, если меня попытаются сжечь, я сгорю или им придется меня топить? Слышала и о таком способе избавления от ведьм.
— Поэтому ты должна бежать из этого королевства. Сегодня, сейчас же.
Мы вышли к лестнице для прислуги, мама уверенно потянула меня вниз по узким ступенькам.
— Но куда?
Как я буду жить там, в неизвестности, совсем одна, без семьи и любимого?
— Ты отправишься в королевство Лира, к моим родителям, лорду и леди Грейн.
Дедушке и бабушке, которые приезжали в Этерию всего раз во времена моего раннего детства и потому не сказать, чтобы я их помнила? А Лира, между прочим, по другую сторону Империи, то есть далеко!
— Поступишь в ведунский корпус Лиры, выучишься, получишь диплом, а вместе с ним свободу и независимость. Лавель не сможет тебе ничего сделать.
— А… а как же вы? — растерялась я. Да, я-то уеду, но родные останутся и Клем может сделать моей семье довольно многое.
Мама замерла на ступеньке, обернулась ко мне. С кухни доносился перезвон посуды и озабоченные голоса слуг, пахло чем-то жареным.
— Мы справимся, — мама ласково улыбнулась, однако в карих глазах я заметила грусть и отчаянную, непреклонную решимость. — Главное, чтобы ты была в безопасности.
— –
— Что это?
Где?
Я обернулась, но позади обнаружился только молодой человек с золотисто-каштановыми волосами и какой-то дурашливой улыбкой на симпатичном лице.
— Неужели в наше убогое серое заведение поступила прелестная фея Воздушного мира?
Это он обо мне, что ли? Коли так, то сильно польстил. Длинную темно-каштановую шевелюру я обрезала по плечи и теперь ношу распущенной, лицо вполне обычное, с округлыми щечками, веснушками и серо-синими глазами. И одета я так же, как все адептки ведунского учебного корпуса Лиры — в строгую белую блузку и синюю юбку длиной чуть ниже колен. Форма непривычная и странно обходиться без прежнего количества одежды, но мне нравилось. Жаль, Франческо не может увидеть изменившуюся меня. Не знаю, увидимся ли мы когда-нибудь вновь.