Укротить сердце
Шрифт:
Он вздыхает.
– Я все время вижу это, Руби.
– Его грудь опускается, он сдается. Позволяя мне вытянуть из него правду, даже если это причиняет боль. Он указывает на место на пастбище.
– Я вижу тебя там.
– Его лицо искажается.
– Ты была мертва, малышка. Это разрушило меня, я никогда не смогу этого забыть.
– Я знаю, - шепчу я ему.
– Я тоже это чувствую.
Странные слова, но Чарли кивает, словно понимает.
Это моя судьба и сердечная боль Чарли.
Жить с этим. Помнить.
Мое
На самом деле это невозможно. Но кажется именно так.
Я бессмертна, потому что Чарли никогда не отпустит меня.
Мой ковбой заново запустил мое сердце и вернул меня к жизни.
Я - человек, которым я хотела быть, сердце, которое я должна была найти в этом огромном мире, голос моей матери. Та ночь - часть меня, и она никогда не отпустит ни одного из нас.
А это значит, что теперь я должна жить. Каждая секунда, проведенная нами с Чарли вместе, бесценна. И мы планируем прожить каждую из этих секунд так, будто она последняя.
– Я в порядке, - говорю я ему.
– Я здесь. Жива. Я все еще твоя, Чарли.
– Я тянусь к его щеке и провожу рукой по его бороде. Его голубые глаза встречаются с моими. В них светится безграничная любовь. Так много любви.
– Просто почувствуй мое сердце, а я почувствую твое, и мы будем знать, что происходит между нами.
Чарли ничего не говорит. Он просто целует меня, его дыхание наполняет мое тело, его губы согревают каждый дюйм моей кожи. Наши сердца бьются в ровном ритме, набирая силу.
Мои губы растягиваются в улыбке, и губы Чарли делают то же самое.
Подстраиваясь под меня.
Я отрываюсь от его поцелуя. Я все еще улыбаюсь.
– Вот, - я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы поймать его хмурую улыбку, - мой ковбой. Мужчина, которого я люблю.
Чарли берет мои пальцы, подносит их к губам и целует каждый. Затем мое запястье. Пульс.
Слезы застилают мне глаза.
Этот мужчина. От него у меня перехватывает дыхание.
– Там, - произносит он и указывает на место, где я умерла.
– Мы разобьем сад. Прямо там, малышка. И первое, что мы посадим…
– Что?
Он ухмыляется.
– Подсолнухи.
Эпилог
Чарли
ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ
– Я иду в воду, Чарли, - говорит мне Руби, танцуя в прибое. Она шевелит бровями.
– Голая.
– Не смей, - рычу я. Я иду по пляжу и останавливаюсь, мои сапоги касаются кромки воды. Ноябрьское солнце опускается за горизонт, золотое сияние поднимается от волн.
– Малышка, эта вода чертовски холодная.
– Слишком поздно, ковбой, - игриво поддразнивает она, ее лицо озаряет великолепная улыбка. А потом она с визгом и смехом плюхается в воду.
–
– кричит она, воздевая руки к розовому небу.
– Я жива!
– Посмотри на себя, - тихо восхищаюсь я.
– Жива.
Она жива.
Эта мысль потрясает меня до глубины души.
Мой напев. Мой припев.
Моя чудесная жена.
Все причины, по которым я сейчас, черт возьми, жив, стоят в этом океане.
– Давай, ковбой!
– кричит Руби, снимая свой сарафан.
Я успеваю заметить ее грудь, прежде чем она исчезает в очередной волне.
Слава Богу, пляж уединенный.
Я собираюсь стянуть сапоги, но замираю, когда раздается звонок моего телефона.
– Черт побери, - стону я, увидев имя Дэвиса. Меньше всего мне хочется отвечать, но мне нужно с ним поговорить. Последние три дня он не отвечал на мои звонки.
– Как там Калифорния?
– спрашивает Дэвис, когда я беру трубку.
– Авокадо изменило твой мир?
Я закатываю глаза.
– Придурок, - бормочу я.
Все мои братья безжалостно издевались надо мной за то, что я отправился в Калифорнию, но они понимают, что я должен был это сделать.
Куда бы ни отправилась Руби, я рядом.
Дэвис хихикает.
– Держу пари, пляжная версия Чарли - это нечто особенное.
– Я не смогу долго продержаться без сапог.
– Кстати, поздравляю.
– Дэвис продолжает.
– Мама говорит об этом так, будто настал конец времен. Ты сбежал и все такое.
– Спасибо.
– Я опускаю взгляд на золотое кольцо на левой руке. На прошлой неделе мы с Руби поженились. Это была скромная церемония в здании суда Воскрешения. Уайетт был моим шафером. Мы устроили небольшой банкет в «Неоновом гризли», а на следующий день сели в мой грузовик и уехали в Калифорнию.
Не хотелось терять ни минуты.
Подсолнечные дни до конца наших дней.
Медовый месяц мы проводим в небольшом пляжном домике на калифорнийском побережье. Через две недели Руби пройдет обследование в Стэнфорде. Это задержит нас в Калифорнии до рождества, и в начале следующего года мы вернемся на ранчо, но если есть хоть что-то, что может помочь ее сердцу стать сильнее, я сделаю это.
– Послушай, - говорю я брату тихим голосом.
– Я должен сделать это быстро. Я на пляже с Руби, и она вот-вот прыгнет в Тихий океан.
– Я не свожу глаз со стройного силуэта Руби, опасаясь, чтобы волны унесут ее от меня.
– Валиант. Где он, Дэвис?
Долгое молчание.
– Я не знаю, о чем, черт возьми, ты говоришь.
– Чушь собачья, - рычу я.
Он обнародовал фотографию несколько месяцев назад, вызвав бурю негодования в адрес Валианта. Его кампания, его брак, его карьера были уничтожены. Но на прошлой неделе Валиант не вернулся домой из деловой поездки за город.