Укротить сердце

Хантер Ава

Я чертыхаюсь, когда вижу Фэллон. Она плывет по бару, как акула, глаза прищурены, стройное тело напряжено, как пружина.

– Черт, - бормочу я.

Это гребаный смертельный треугольник.

– Чарли?
– мягкий голос Руби возвращает меня обратно.
– В чем дело?

– Ничего, - говорю я, не желая, чтобы она волновалась из-за дерьма Уайетта.

Мое внимание привлекает тихий перебор гитарных струн. Марвин напевает старую песню Алана Джексона.

К черту это. К черту переживания из-за Уайетта.

К черту работу.

Пора заключить эту девушку в свои объятия.

Я беру Руби за руку.

– Хочешь потанцевать?
– спрашиваю я, выгибая бровь.
– Вычеркнуть этот пункт из своего списка?

В ответ я получаю улыбку ярче сотни солнц.

– Да. С удовольствием. — Ее очаровательный носик морщится.
– Я просто не знаю, как…

– Я поведу.

Прежде чем она успевает соскользнуть с табурета, я подхватываю ее за талию и прижимаю к себе, положив руку ей на спину. Она ахает, когда я начинаю кружить ее.

Мужчины Монтгомери не стесняются того, что знают толк в танцах. Это то, на чем мы выросли - музыка кантри, тустеп и хонки-тонк²³. Умение танцевать открывает многие двери, привлекает красивых женщин в твои объятия, и прямо сейчас я счастливый мужчина.

– Двигай ножками, малышка, - говорю я, беря ее за руку.

Руби смеется и прижимается ко мне. Она так легко движется в моих объятиях, пока я веду ее в простом тустепе, который она быстро осваивает.

Одна песня превращается в две, а две - в три.

Мы рисуем на танцполе свой собственный квадрат, сжигая его как лесной пожар. Крепко сжимая ее в объятиях, я держу ее как можно ближе, стараясь уворачиваться от других идиотов на танцполе. Я не позволю какому-то придурку врезаться в Руби.

– Чарли, - выдыхает она, ее улыбка растет.
– Ты заставишь меня потерять мои туфли.

Я ухмыляюсь, глядя на нее.

Подол ее сарафана взмывает, и в этот момент я понимаю, что танцы были придуманы для того, чтобы я мог увидеть, как Руби кружится в юбке.

– Это значит, что ты все делаешь правильно, - шепчу я ей в губы.

Я крепко прижимаю ее к груди, впечатывая в свое тело, желая охватить всю ее целиком. Она хихикает, когда я кручу ее и кладу ладонь на ее попку. Снова взяв ее за руку, я раскручиваю ее. Когда она снова прижимается ко мне, я опускаю ее, откидывая голову назад, пока ее волосы не коснутся пола. Ее гибкая фигура выпрямляется, и все, что я могу сделать, это восхититься. Она чертовски красива, с ее растрепанными волосами и раскрасневшимися щеками, вся беззаботная, дикая и цветущая.

Но тут Руби отстраняется, в ее широко раскрытых глазах мелькает страх.

– О, - задыхается она.
– Мне нужно остановиться, Чарли.

Прежде чем я успеваю понять, что происходит, она вырывается из моих объятий и хватается за наш столик, опрокидывая вторую порцию наших напитков.

Пиво выплескивается их бокалов.

Я не думаю. Я просто двигаюсь.

Я мгновенно оказываюсь рядом с ней.

– Руби?
– Я осматриваю ее на предмет повреждений.
– Дорогая, ты в порядке?

Вздрогнув, она нагибается вперед. Ее глаза закрываются, костяшки пальцев белеют, когда она сжимает столешницу.

– Я в порядке. У меня на секунду закружилась голова.

– Ты не в порядке, - резко говорю я, обеспокоенный ее бледным лицом. Дыхание у нее прерывистое, и она выглядит так, будто вот-вот упадет в обморок.

Во мне поднимается чувство, которого я не испытывал уже много лет. Забота.

Черт. Я забочусь о ней.

Я обхватываю ее за талию и оглядываюсь в поисках задней двери.

– Мы уходим. Прямо сейчас.

– Нет!
– Она выпрямляется, и я прижимаю ее к себе.
– Ни за что. Мы не уйдем.
– Ее смех дрожит.
– Я не часто делаю это. Пью. Танцую. Мне просто нужно перевести дух.

– Не спорь со мной.

– Я и не спорю. Я убеждаю тебя.

– Ты уверена?
– Я изучающе смотрю на нее, в опасной близости от того, чтобы перекинуть ее через плечо и вынести из бара. Она может спорить со мной сколько угодно дома.

– Это моя ночь, ковбой.
– Упрямство вспыхивает в ее больших голубых глазах, и часть моего беспокойства улетучивается.
– Мне весело. Я не хочу уходить.
– Она проводит рукой по моей груди, и все мое тело замирает от ее успокаивающего прикосновения.
– Пожалуйста, Чарли, давай…

Резкий хлопок обрывает ее слова. Инстинкт заставляет меня шагнуть к ней, закрывая своим телом.

В баре наступает тишина.

В этот момент я вижу, как ладонь Фэллон покидает лицо Уайетта. Его левая щека вспыхивает ярко-красным, пока они смотрят друг на друга. Затем Фэллон произносит что-то похожее на «да пошел ты» и выбегает через заднюю дверь.

Я хмурюсь, замечая, как Уайетт приподнимается, чтобы пойти за ней, но Шина тянет его обратно к себе.

– Господи, - рычу я.

Об этом узнает все Воскрешение. В таком маленьком городке сплетни распространяются как лесной пожар.

– Что происходит?
– шепчет Руби. Она сжимает мое плечо и встает на цыпочки, чтобы лучше видеть.

Проведя рукой по лицу, я поворачиваюсь к ней.

– Я беру назад свои слова об Уайетте. Он идиот.

– Я должна поговорить с ней.
– Руби сжимает мою руку, а затем прижимает сумочку к груди и спешит за Фэллон на улицу.

Я бросаю взгляд на своего тупоголового брата, пока Шина воркует над ним.

Я в бешенстве. По-настоящему в гребаном бешенстве. Уайетт зашел слишком далеко с Фэллон. Что бы он ни делал, моему брату нужно научиться не трахать сердце хорошей женщины.