Укротить сердце

Хантер Ава

Чувство вины захлестывает меня с головой. Мне следовало быть внимательнее.

– Иди сюда, малышка, - шепчу я, прижимая ее крошечную фигурку к своей груди.

Переключаясь между паникой и беспокойством, я слезаю с кровати и снова укладываю на нее Руби, аккуратно опуская ее в подушки.

– Мне нужна секунда.
– Она слабо улыбается и потирает грудь. Мой желудок вздрагивает от ее призрачно-белой бледности.
– Ты меня вымотал.

– Оставайся здесь.
– Нежно поцеловав ее висок, я ухожу, чтобы взять

полотенце из ванной.

– Ты не должен этого делать, - говорит Руби, когда я возвращаюсь и вытираю ее.

Я бросаю полотенце в корзину для белья и сажусь рядом с ней.

– Да, должен.
– Я не свожу глаз с ее лица.
– Ты меня до смерти напугала.

– Я в порядке, Чарли, - заверяет она меня. С небольшой улыбкой она сползает с края кровати, чтобы поднять свой сарафан. Ее движения медленные и неуверенные.

– Куда ты собралась?
– Я беру ее за руку. Мягкая. Теплая. Мое сердце сжимается.

– В мой коттедж.

– Не сегодня.

Покачав головой, она вздыхает, и мой взгляд задерживается на том, как она держится за каркас моей кровати, словно пытаясь не упасть.

– Чарли. Мы не будем этого делать.

– Да, сегодня вечером мы это сделаем. Восход солнца, помнишь?

Ее губы поджимаются. Привычный жест, который говорит мне, что она собирается спорить со мной.

Я разочарованно вздыхаю.

Мне это не нравится. Мне не нравится, что она уходит посреди ночи. И мне не нравится, что она так много выпила, что отключилась у меня на руках. Хуже того, мне не нравится, что я близок к тому, чтобы встать на колени и умолять ее остаться.

Она выглядит измученной и хрупкой, и я хочу, чтобы она поспала. Я хочу оставить ее здесь и знать, что она в безопасности и с ней все в порядке, и не волноваться за нее, черт возьми.

Я хочу заботиться о ней.

Я провожу большим пальцем по внутренней стороне ее запястья.

– Останься. Я хочу, чтобы ты осталась.

Ее глаза становятся мечтательными.

– Хорошо.

Я не даю ей шанса передумать.

Схватив ее за запястье, я притягиваю ее к себе и заключаю в объятия. С ее губ срывается тихий вздох. Я укладываю ее в кровать и забираюсь рядом с ней. Это кажется слишком интимным, что она останется на ночь, но мне плевать. Я хотел этого - жаждал этого - с тех пор, как она ушла в первый вечер, и каждую последующую ночь.

Считайте, что моя борьба окончена.

Считайте, что остаток лета ничего не решит. Эта женщина поработила меня, завладела моим членом, моей головой и моим сердцем. Нет никого лучше нее.

С легким вздохом Руби прижимается ко мне, положив голову между моей шеей и грудью. Я обнимаю ее обнаженное тело. Ее сердце колотится так, будто она дважды пробежала марафон.

– Подсолнух.
– Счастливый шепот вырывается из ее уст.

– О чем ты?
– спрашиваю я.

– Это был мой подсолнух сегодня. Ты.

– И мой тоже, -

признаюсь я. Из-за камня в горле мне трудно произнести еще что-нибудь.

Ее глаза находят мои.

– Правда?

– Правда.
– Я целую ее в висок.
– Руби?

– Хм.

– Какое у тебя второе имя?

– Джейн. Так звали мою мать.

– Что с ней случилось?

Она сонно вздыхает.

– Она умерла, когда я была ребенком. — Ее голос мягкий, немного невнятный.

– Как?

– Проблемы со здоровьем.

Я опускаю взгляд на ее бледное лицо. Она больше ничего не говорит, и мы лежим в тишине, пока я продолжаю гадать. Что это значит? Проблемы со здоровьем? Какие именно? Это гложет меня, и я не знаю почему.

Потому что она упрямая.

Потому что меня это чертовски беспокоит.

Я рисую круг на ее ладони.

– Почему ты здесь, Руби?

– Ранчо «Беглец», ковбой, - вздыхает она.
– Тогда мы поговорим.

Она хороша, надо отдать ей должное.

Меня это бесит.

И пугает меня до чертиков.

Может быть, потому что я ловлю себя на мысли о том, что хочу рассказать ей о ранчо "Беглец". Может быть, потому что так я узнаю больше о Руби. Об этой милой, великолепной девушке, которая взрывает мое сердце, как атомная бомба.

А может, потому что впервые после Мэгги у меня осталась женщина. С Руби в моих объятиях я не чувствую себя таким опустошенным. Я не чувствую себя таким разбитым.

Я слишком глубоко увяз. Я тону, но мысль о том, чтобы схватиться за спасательный круг, не приходит в голову.

Сонный голос Руби нарушает тишину. Словно прочитав мои мысли, она говорит:

– Возможно, ты не был готов ко мне, Чарли Монтгомери, но я была готова к тебе.

От ее сладких слов у меня перехватывает горло.

Я прижимаю ее к себе.

– Спи, дорогая.

– Мы пропустим восход солнца, - бормочет она. Я чувствую, как она зевает, и улыбаюсь.

– Я разбужу тебя, - вру я. Я уже знаю, что следом за ней погружусь в беспокойный сон.

Ее дыхание замедляется, выравнивается. Я лежу рядом с ней, положив руку на ее гулко бьющееся сердце.

Суровая правда в том, что я не могу оставаться вдали от Руби.

Хуже того, я не хочу.

Глава 22

Чарли

Я просыпаюсь от того, что маленькое, теплое тело прижимается к моему боку.

Руби.

Я поворачиваюсь лицом к балкону, морщась от яркого утреннего света.

Из моей груди вырывается стон.

Я человек, который никогда не спит дольше семи. Но сегодня утром солнце стоит под таким углом, какого я не видел уже лет десять. По крайней мере, не в моей спальне. А это значит, что я проспал. Чего я никогда не делаю. За годы, прошедшие с тех пор, как погибла Мэгги, я ни разу не проспал всю ночь.