Укротить сердце
Шрифт:
– Какого хрена?
В глазах Дэвиса вспыхивает гнев.
– Я бы хотел это знать.
– Это не Уайетт, - яростно возражаю я.
Дэвис обдумывает мое заявление.
– Ты так думаешь?
– Я знаю.
Я бы поставил на это свою жизнь. Уайетт на редкость безрассуден, но, чтобы причинить вред женщине — такого не случалось.
– Уайетт не повел бы Шину в публичное место, где собралось полгорода, если бы планировал такое.
Дэвис сжимает челюсть.
– Он уже едет
Я открываю рот, чтобы сказать ему быть помягче с Уайеттом, но тихий звук шагов останавливает меня.
– Привет, - пищит Руби, быстро проходя мимо меня и Дэвиса. Ее щеки неестественно розовые.
– Извините. Я просто пойду…
Она быстрая, но я - быстрее.
– Эй.
– Я догоняю ее у входной двери и хватаю за запястье, прежде чем она успевает ускользнуть. По какой-то причине я не хочу, чтобы она подумала что-то не то. Я прищуриваю глаза.
– Мне было весело прошлой ночью.
На ее губах появляется застенчивая улыбка.
– Я отлично провела время, Чарли.
– Она колеблется, бросая взгляд на Дэвиса, который стоит и ухмыляется, как самодовольный сукин сын, а затем встает на цыпочки и нежно целует меня в щеку.
– Увидимся позже, Ковбой.
Ничего не могу с собой поделать. Я притягиваю ее к себе.
– Сегодня вечером?
Я не хочу пропустить ни одного дня с ней.
Ее сияющие голубые глаза распахиваются, и она улыбается.
– Да. Хорошо.
– Ее кокетливой ухмылки достаточно, чтобы мне захотелось перекинуть ее через плечо и отнести обратно наверх.
Она машет рукой, когда уходит. Я смотрю, как она выбегает за дверь, сарафан обтягивает ее маленькую упругую попку, как целлофан.
– Она тебе подходит, - говорит Дэвис, когда я возвращаюсь.
Я понимаю, что он имеет в виду. Она - первая женщина, в которой я не ищу призрака.
Я бросаю Кине кость из банки «Folger».
– С ней будет весело провести лето.
Дэвис смотрит на меня с укором, потому что знает, что я чертов лжец.
Весело провести лето.
Эти слова камнем оседают у меня в животе. Мне кажется неправильным навешивать на Руби такой ярлык. Как будто она обычная девушка.
Дверь открывается, и в дом входит Уайетт, похожий на кота, съевшего канарейку. Как раз в тот момент, когда я готов спросить, не нужно ли ему, блядь, вправить шею из-за того, как он пялится вслед Руби, он поворачивается ко мне.
– Как прошло свидание?
– Это было не свидание, - отвечаю я.
Уайетт ухмыляется.
– То есть, ты хочешь сказать, что принцесса собирается не встречаться с тобой, а трахаться?
– Заткнись, - рычу я. Если Уайетт хочет, чтобы я прикрыл его задницу с Дэвисом, ему лучше заткнуться.
– Я думаю, Чарли хочет
– Дэвис скрещивает руки, его бицепсы вздуваются.
– И мы здесь не для того, чтобы говорить о Чарли и этой девушке, с которой у него якобы несерьезные отношения. Даже если он собирается отпустить ее в конце лета и в итоге жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
– Я закатываю глаза, ненавидя своего старшего брата прямо сейчас.
– Мы здесь, чтобы поговорить о тебе.
– Блин.
– Уайетт вздыхает и опускается на табурет у острова.
– И что я теперь натворил?
Нахмурившись, я ищу на лице младшего брата признаки вины, но ничто не нахожу.
– Шина Вулфингтон, - объявляет Дэвис, переходя в режим дознавателя.
– Что с Шиной Вулфингтон?
Дэвис засовывает руки в карманы, выражение лица бесстрастное.
– Сегодня утром она была в городе и рассказывала всем о том, что ты отрезал ее волосы.
На лице Уайетта появляется искреннее удивление, и я убеждаюсь, что он этого не делал.
– Что?
– Уайетт выпрямляется и смотрит на меня, его глаза расширяются от шока.
– Нет. Я бы не стал с ней трахаться и уж тем более стричь ее гребаные волосы.
– Тогда зачем ты с ней встречался?
– требует Дэвис.
Теперь Уайетт выглядит виноватым.
– Я не пытался залезть к ней под юбку, я пытался… - На его лице появляется смущение.
– Я пытался выяснить, где Вулфингтоны спрятали лошадь.
– Последняя фраза слетает с его губ в виде невнятного бормотания.
Я издаю стон.
– Иисус, опять эта лошадь?
– На виске Дэвиса вздувается вена. Универсальный сигнал о том, что его терпение на исходе.
Раздувая ноздри, Уайетт с грохотом срывается с табурета, заставляя Кину разразиться яростным лаем. Я давлю большим пальцем в пульсирующую точку между бровями.
– Она была моей, - огрызается он.
– Папа подарил мне эту чистокровную лошадь. Я, блядь, тренировал ее. Она была моей, а эти мудаки украли ее.
– Успокойся, - рычу я.
Все еще сверля Дэвиса взглядом, Уайетт запускает руку в волосы и ерошит их.
– Я подумал, что это будет последний розыгрыш. Я найду лошадь и заберу ее обратно. Но она не сказала мне, где она, и я ушел.
Дэвис обдумывает сказанное.
– И это все, что было?
Уайетт прижимает основания ладоней к глазам. Его голос звучит расстроенно и приглушенно.
– Может хватит доставать меня, бро? Я же сказал, что не делал этого.
– Вздохнув, Уайетт поднимает голову. В его глазах светится усталость.
– Ты же знаешь, что это не я, Дэвис. Я никогда бы не связался с такой девушкой… никогда. Я не прикасался к Шине. Ни к ней, ни к ее чертовым волосам.