Укротитель. Трилогия
Шрифт:
— Знаешь, в чем твоя проблема, Молчун? — не вставая со стула, вещал Берислав.
— Просвети меня.
— Ты считаешь себя умнее всех. Хотя кое-кого ты все же сумел обмануть. Но я слишком хорошо знаю твою хитрую натуру и догадался, что в прошлый раз ты попал в столицу на акаяси. Дальше все еще проще, осталось лишь найти удобное логово. Этого, — Берислав пнул стоящего на коленях ветерана, — выдали повадки, обслуга всегда пресмыкалась перед поводырями. И теперь, когда все остальные обшаривают окрестности приемника школы телохранителей и дом торгаша, я взял своих людей и быстро поскакал сюда. Так что главный приз достанется
Я слушал Берислава с показным вниманием, продолжая судорожно искать выход из сложившейся ситуации. Но внезапно все мысли спутал вид простенького деревянного крестика на поясе бывшего поводыря.
— Что это? — прохрипел я, указывая пальцем на крестик.
— Узнал? — расплылся в широкой улыбке Берислав. — Это боевой трофей, хотя вряд ли то, что случилось, можно назвать боем.
— Тварь!.. — в бешенстве прохрипел я, забрасывая руку за пояс. Осознание того, что эта сволочь убила моего крестного отца, разорвало выдержку, как гнилую тряпку, и хрупкая конструкция здравомыслия разлетелась сотней осколков. Остались голые инстинкты. Выхваченный из-за спины хербат с сердитым фырканьем полетел вперед, но державший Куна орденец неуловимым движением заслонил своего командира. При этом он отпустил ветерана, что было очень даже хорошо.
Я провернул кольцо на трости, выпуская на свободу клинок «бабочки», но тут же удивленно замер. Орденцы повели себя совершенно непредсказуемо — мало того что боец, получивший в грудь жало хербата, и не думал умирать, так еще и остальные вместо нападения производили, как мне показалось, абсолютно бредовые действия. Раненый орденец и его напарник, стоявший по другую сторону от кресла с сидящим Бериславом, бросились друг к другу, как пылкие влюбленные, и тесно обнялись.
Что за…
Берислав рывком вскочил с кресла и буквально запрыгнул на образовавшуюся парочку. Шар магического светильника стукнулся о деревянный пол и закатился в угол. Тени и пятна света замелькали по стенам помещения.
Пока мой мозг тихо офигевал от совершенно абсурдной сцены, тело на одних рефлексах ушло в перекат. Через мгновение масса, образовавшаяся из сцепившихся орденцев, ударила в стену. Этого просто не могло быть — сцепившиеся в единый клубок люди никак не могли двигаться с такой скоростью. Рассмотреть, что получилось из этих «объятий», мешали развевающиеся полы балахонов, да и, честно говоря, не было особого желания всматриваться — интуиция подсказывала, что ничего приятного я там не увижу.
Казалось бы, этому миру уже нечем меня удивить, а вот как оно получается…
Наконец-то шокированное сознание приняло участие в коррекции движения тела, работающего на одних рефлексах.
Движение заполнило небольшую комнату до краев — дикий конгломерат из трех человеческих тел старался накрыть меня всей массой. Еще два орденских воина явно стремились к объединению. Смотритель станции пытался доползти на карачках до дверного проема, и в суматохе у него были все шансы на успех. А у меня оставалось единственное желание — просто очень хотелось выжить. Это было трудно, и не только потому, что Чистые оказались очень шустрыми. Просто не верилось в реальность происходящего.
Мой второй перекат по дощатому полу закончился на пути одного из двух оставшихся свободными Чистых. Жгучее желание вонзить жало «бабочки» в грудь одетого в серый балахон человека пришлось сдержать — недавний полет хербата показал, что это бесполезно. Поэтому вместо жала в живот Чистого ударила пятка нагинаты, отбрасывая его назад. Получив место для маневра, оружие сердито фыркнуло, проворачиваясь в моих руках, и тонкое лезвие с немалым трудом отделило голову монаха вместе с капюшоном.
Рассмотреть, что получилось в итоге, мне не удалось, потому что вслед за покатившейся по полу головой от мощного удара полетел уже я. В мгновение ока мое тело оказалось обездвижено множеством конечностей. Плечи прижимали чужие руки, еще пара рук сжимала щиколотки моих ног. А грудь и горло явно попирали чужие ноги. Скрытая ворохом тряпок и густыми тенями масса пользовалась всеми этими конечностями с уверенностью сороконожки.
Слабый утренний свет заглядывал в большое окно, под которым меня и распластали на полу. Именно поэтому мне и удалось хорошо рассмотреть чудовищно изменившуюся голову Берислава.
Это было очень похоже на увиденный мной сон — рот моего бывшего однокашника распахнулся на неестественную для человека ширину. Блеснули резко удлинившиеся клыки, и… на меня обрушился поток воды.
Во что бы ни превратился Берислав — не ему тягаться с акаяси в размахе пасти и наборе зубов. Огромная челюсть подводного они сомкнулась на псевдотеле сплетения монахов, откусывая добрую половину. Пробившее окно в мощном прыжке тело угря-переростка вывалилось обратно, унося с собой половину добычи, а меня вслед за принесенной акаяси чистой водой окатило чем-то совсем уж мерзостным.
Да сколько же можно! Сначала поход по канализации, а теперь еще и это!
Первые отблески рассвета скользнули по стенам и полу комнаты, добавляя к черным потеками красные тона. Света стало больше, но картинка стала еще бредовее. Хотелось просто лечь на пол и отключиться, но как оказалось, мои неприятности еще не закончились.
Оставшийся в живых Чистый из неприсоединившейся парочки стоял на четвереньках и тряс головой. По его движениям было видно, что шок стремительно проходил, а у меня ни сил, ни воли к борьбе уже не оставалось.
Чистый изменил положение своих конечностей, явно намереваясь прыгнуть вперед, но вдруг вновь распластался по полу. На него навалился Кун, вонзив в спину обыкновенные вилы. Длины зубьев хватило, чтобы пригвоздить тело Чистого к доскам пола, но долго это не могло продолжаться. Смотритель кричал с обреченностью и тональностью кролика, а Чистый шипел как змей, пытаясь отодрать свое тело от пола.
Как ни странно, на спасение своей жизни сил у меня не было, а вот для помощи отчаянному спасителю они нашлись. Добравшись на карачках до нагинаты, я встал на колени и жестом лесоруба срубил шипящую голову.
Все, теперь спать. Но, увы, покой нам только снится.
— Господин, — дернул меня за плечо Кун. — Господин, вы живы?
Дурацкий вопрос, но я все же ответил:
— Жив.
— Тогда нам нужно уходить.
В колючих глазах ветерана светился укор. И он был прав — у практически старика хватило сил не только пережить плен, но и помочь своему работодателю в критический момент, а молодой и, по идее, полный сил мужчина валяется на полу, как сомлевшая от вида голого мужчины барышня.