Укротитель. Трилогия
Шрифт:
Увидев меня, маг почему-то не пошел навстречу, а быстро набросил кусок полотна на округлый предмет, находившийся на том же столе.
Понятно, бережет мои чувства. Похоже, он тоже стал свидетелем моего вчерашнего срыва. Эту догадку подтвердили первые слова артефактора:
— Владислав, мне очень жаль. Клянусь, сделаю все, чтобы помочь тебе отомстить.
В ответ я благодарно кивнул:
— Тогда начнем с информации. Что эти уроды сделали с Оланом?
Богдан не стал проводить демонстрацию, а отвел меня к паре кресел в углу лаборатории. По пути он избавился
— В общем, ясно, что дело темное, — начал маг с моей же поговорки, когда мы уселись. — Если честно, я так ничего толком и не понял.
— То есть как не понял? — нетерпеливо спросил я. — Кстати, почему здесь нет жизнюка? Возможно, он разберется в человеческом теле лучше артефактора.
— Был здесь жизнюк, — с легким раздражением ответил Богдан. В его голосе чувствовалась обида. Если судить по красноте глаз мага — пока я валялся пьяным, он ковырялся в теле моего несостоявшегося убийцы.
— Извини.
— Да нормально все… Сам злюсь. Так вот, жизнюк был, но ничего толком не сказал. Это не его профиль.
— То есть как не его? Насколько я помню, с «озверелыми» вы разобрались в два счета.
— В том-то и дело, что если и есть в мире нечто абсолютно непохожее на «озверелых», то оно лежит на том столе. Прости за «оно».
— Не заморачивайся, от Олана там уже ничего не осталось. Лучше объясни подробнее.
— «Озверелых» можно назвать высшей степенью воплощения жизненных сил. Дикарский божок накачивал их энергией, как рыбаки надувают акульи пузыри воздухом. Здесь же все наоборот. Твой друг умер более двух месяцев назад. Поэтому магу жизни возле него делать нечего. Они даже при исследовании погибших людей ориентируются по остаточным эманациям жизненной энергии. А здесь ее меньше, чем в булыжнике.
— Ты хочешь сказать, что Чистые сделали из моего друга зомби? — Ненависть внутри меня полыхнула так сильно, что едва не помутилось сознание. Судорога свела скулы, что отозвалось скрипом зубов.
— Кто такие зомби? — удивился Богдан.
— Живые мертвецы. Трупы, поднятые некромантами.
— Некромантами? Я что-то такое слышал. По слухам, они делают из мертвых тел новых существ, но их называют не зомбями, а некрами. Да и вообще все это детские сказки.
— Богдан, а ничего, что ты всю ночь ковырялся в такой сказке?
— Да уж, страшненькая получилась легенда. Кстати, ты не скажешь, с какого такого лиха Клепп допустил до тебя эту страхолюдину? Как ты там говоришь… совсем мышей не ловит.
— Ты прав, моя охрана действительно облажалась, но именно в этом его вины нет. Когда Олан входил в зал советов, то выглядел как приболевший человек, а уже когда прыгнул на меня, то стал меняться. Кстати, такое лицо я уже видел.
— Где?
— Король.
— Проклятье… — выдохнул побледневший маг. Его глаза забегали, а в черепушке, видимо, начала складываться мозаика, и, судя по всему, она повторяла то, что удалось собрать мне. — Так, значит, Белинус не пережил болезнь, скосившую его родителей? И те сотни людей в храме Кали монах собирался превратить в некров.
— И эти некры сожрали бы нас, как стая крыс сырную головку, — закончил я за друга мысль, легко приняв новую терминологию. Слово «зомби» мне не нравилось, особенно в применении к Олану. — Странно, что нам так легко удалось убить уже мертвого человека.
— Ничего странного, — оживился совсем приунывший маг. — Жизни в этом теле нет ни капли, но какая-то энергия присутствует. И мне, как артефактору, удалось ее обнаружить. Есть несколько основных каналов, и все они идут из головы к конечностям. Твой удар по лицу ничего не повредил. Там и повреждать-то уже нечего. А вот секира Клеппа отделила голову, тем самым перерезав управляющие каналы. Тело не может двигаться само по себе, с управлением может справиться только мозг, пусть даже мертвый. У самого же тела некра энергии не так уж много. Если верить Клеппу, не было даже судорог.
— И если бы не удалось снять ему голову…
— Он бы продолжал драться даже с одной конечностью. Ни боли, ни кровопотери.
— Есть еще кое-что: на нашей базе возле столицы я нарвался на своего однокашника, и с ним связано еще больше странностей.
— Куда уж больше? — удивился Богдан.
— Есть куда. Он явился с четверкой помощников и, пока его не сожрал акаяси, сумел как-то слиться с двумя.
— В каком смысле «слиться»?
— В прямом. Сами соединения не давала рассмотреть одежда, но то, что получилось, двигалось как единый организм с шестью руками и шестью ногами.
— Как это вообще возможно?.. — ошарашенно выдохнул Богдан.
— Это я у тебя хотел спросить.
— Мне не удалось узнать о том, как они обратили твоего друга, а ты хочешь получить ответы на совсем уж бредовые вопросы… Это уже не сказка, а кошмар какой-то.
Когда я говорил о множестве конечностей, в памяти всплыл образ индийской богини смерти. У нее тоже имелся легкий перебор с количеством рук. Так что проведение ритуала эмиссаром Чистых именно в храме Кали уже не кажется случайным. Но хотелось бы знать точно. Я даже знал, кто просветит меня в этом вопросе.
— Так, Богдан, думаю, с телом мы закончили, пойдем потрошить живых.
Маг тут же дернулся, но, помня свое обещание о помощи, встал из кресла с самым решительным видом, что вызвало у меня добрую улыбку.
— Успокойся, я не собираюсь превращать тебя в палача, уже достаточно того, что ты стал патологоанатомом. С получением информации справится и хорох, хоть орешек нам попался и крепкий.
Прямо у двери лаборатории нас ждал Элбан, с обеспокоенным видом тут же впившийся в меня взглядом.
— Как вы себя чувствуете, господин?
— Нормально.
Управляющий облегченно выдохнул:
— Слава богу, а то я вчера совсем испугался.
— Если есть на кого опереться, никакая трясина отчаяния не страшна, — выдал я философский вывод, чем вызвал горделивую улыбку и у Эбана, и у его зятя. А вот находящийся в коридоре Клепп был мрачнее тучи. Так что пришлось приободрить и его: — Не унывай викинг, ошибаются все. Хуже, если ты не сделаешь выводов из своих ошибок, но что-то мне подсказывает, что второй раз на ту же уловку ты не попадешься.